Екатерину Мухину в модной индустрии знают без преувеличения все. Сначала — как директора отдела моды ELLE, потом — Vogue Россия, позже — как приглашенного редактора Vogue Украина, а еще — как стилиста обложки книги знаменитого фотографа Патрика Демаршелье (73) Dior New Couture. «Когда вижу эту книгу, конечно, испытываю радость и гордость», — улыбается Катя. Об этом она рассказывает уже в новом статусе — главного редактора журнала ELLE Россия, причем по телефону из Парижа. У Кати сейчас настоящий марафон: недели моды, встречи, съемки на сезон вперед, подбор новой команды. Но ей не привыкать. «Даже после ухода из Vogue, когда хотелось отдохнуть, я не смогла поменять образ жизни. Хотя я и помешана на работе — семья для меня всегда на первом месте». Катя вспоминает, как однажды ее дочь Маша спросила: «Мам, а если тебя позовут снимать Кейт Мосс (43) первого сентября, ты кого выберешь, меня или Кейт?» «Конечно, тебя», — ответила Катя, не пропустившая ни одной школьной линейки за все годы учебы дочери. «А если второго сентября?» — «Тогда Кейт Мосс. Сразу после линейки». И ей веришь — однажды она успела слетать одним днем из Милана в Таиланд ради обложки Condé Nast Traveller, а потом вернуться на показ Armani.
Назначение Кати состоялось в середине декабря прошлого года. Февральский номер ELLE стал выпуском с ее дебютным словом редактора, но был полностью сделан старой командой. «Оценивать работу нашего коллектива лучше в сентябре, когда начнется новый сезон», — объясняет Катя.
О современном глянце, команде мечты и о том, почему с ней не всякий сработается, Катя рассказала PEOPLETALK в эксклюзивном интервью.
Катя, каким станет ELLE с Вашим приходом?
КАТЯ МУХИНА. ELLE — это всегда фан и абсолютный позитив. Этот журнал любят очень разные люди: у кого-то семья и дети, кто-то успешен в карьере, кто-то выбрал более размеренный образ жизни — но все это люди интересные и интересующиеся. Они хотят двигаться дальше, развиваться. Для них журнал был важен в прошлом и будет актуален в будущем. При этом у каждого бренда есть свой ДНК, и потому не стоит ждать преображения ELLE в Dazed & Confused.
Ваши первые решения в новой должности?
К.М. Со мной непросто — я рабочий неврастеник: ложусь в три ночи, встаю в шесть. Засыпаю с мыслями о своих проектах, просыпаюсь с ними же. (Смеется.) При этом я прекрасно понимаю, что во всем важен баланс, поэтому сама могу подойти к кому-то в редакции, чтобы буквально выгнать погулять, если вижу, что человек просто зашивается. В глянце нужна подпитка, вдохновение. Когда я пришла, всех предупредила: работать будем много, особенно вначале. Я принципиально не хочу никого перекупать, а собираю людей, которые уже были в моей команде. Пожалуй, первое назначение — Вадим Галаганов в качестве директора отдела моды ELLE. В издательском доме Conde Nast он работал вне штата, сделал сотню прекрасных съемок для GQ, но решил двигаться дальше и заняться женской модой. Я также планирую растить молодых специалистов. Люблю тех, кто еще не занимал высоких постов, потому что в них есть драйв. Но прежде всего я прекрасно понимаю, что мы делаем бизнес, создаем классный продукт в жестких рамках маркетинговых установок. Уверяю, это намного сложнее, чем заниматься чистым искусством.
Какие задачи нужно решить в ближайшее время?
К.М. Кроме текущих — выхода нового номера каждый месяц — предстоит заново собрать пул фотографов и моделей, с которыми мы будем сотрудничать. Наш бизнес не так прост, как кому-то может показаться. Есть негласные правила, по которым живут все глянцевые медиа. О них никто не пишет, но люди из этой индустрии их знают. Есть фотографы Vogue, которые, например, никогда не будут снимать для ELLE, есть модели, работающие только с определенным кругом изданий. И главная задача сейчас — наладить связи, выстроить процесс, провести десятки встреч.
С Вами легко сработаться?
К.М. Все зависит от человека, потому что я очень требовательна и к себе, и к людям. А еще — очень-очень терпеливая, и второй шанс даю, и третий, а вот на 15-й наступает точка невозврата, и я иду дальше — без выяснений и сожалений. Я неконфликтный человек, но, с другой стороны, очень прямой. Не каждый готов принимать правду, многих она пугает. Предпочитаю сразу обсудить проблему, а не копить негатив, поскольку придерживаюсь теории о том, что все вокруг нас — энергия. И если ты во что-то вкладываешься — в дело, человека, отношения, нужно получать эмоции в ответ. Игра в одни ворота быстро надоедает.
Вы долго работали в Vogue, но карьеру начинали именно в ELLE. Чей подход к работе Вам ближе?
К.М. Vogue и ELLE — два моих дома, и есть два человека в этой индустрии, которые во многом определили меня как профессионала, хотя подход к работе у них очень разный. Это главный редактор Vogue Вика Давыдова и предыдущий главред ELLE Лена Сотникова. Обе научили меня важной истине: если хочешь сделать хороший журнал, нужно, чтобы тебя волновала каждая картинка, каждое слово, каждая буква, каждая цифра. Только когда ты трепетно вынашиваешь каждую страничку, получается классный продукт.
Катя, модные съемки — важная часть Вашей профессиональной жизни, которой главные редакторы обычно не занимаются. Вы продолжите их стилизовать?
К.М. Да, конечно. Мы настроены на оптимизацию и не планируем строить из себя звезд, мол, я — главный редактор, Вадим — fashion-директор, и мы не будем снимать всякие мелочи. Если в конкретный момент больше некому — я готова делать все, что необходимо журналу. Счастлива, что со мной рядом Вадим. Это большая редкость, чтобы суперстилисты, очень талантливые, снимали портреты, культуру, актрис, а не только моду. А Вадим обожает работать с героями, он просто фанат съемок, и мы с ним на одной волне.
Вы долго принимали решение, когда Вам предложили эту должность?
К.М. Два дня.
То есть сомнений почти не было?
К.М. Я долго готовила дочь (Маше 13 лет. — Прим. ред.) к поступлению в лондонскую школу. Для меня, скажем так, это был главный проект последних трех лет. И когда она наконец поступила, я некоторое время была просто в эйфории. А потом поняла — у меня достаточно энергии, чтобы выходить на работу.
А что будет с Вашими другими проектами? С сайтом «Дочки-матери», например?
К.М. Там остается главным редактором моя сестра. Мы приняли такое решение еще в начале 2016-го. Это для меня был год путешествий, период активного внутреннего роста. Я много где успела побывать: в Нормандии, в Исландии, в Перу. Так что от сайта я давно абстрагировалась, и вполне осознанно. Четыре года назад я уходила из Vogue, чтобы заняться семьей, но со временем поняла — не стоит ни от чего отказываться. Даже если бы у меня была возможность просыпаться когда хочу и спокойно идти пить кофе, не имея никаких планов на день, я все равно старалась бы развиваться и идти вперед. Это не хорошо и не плохо. Главное — понять себя. У нас очень любят вешать ярлыки, а я считаю, что не надо никого ломать. В 2016 году я усвоила два важных урока: бесполезно кого-либо менять — надо принимать человека или ситуацию такими, какие они есть. А дальше ты решаешь, хочешь идти с ним (или с ней) по жизни или нет.
Жить по таким принципам — большой внутренний труд. Вы как с этим справляетесь?
К.М. Я советский ребенок, меня воспитали в советской школе, и у меня был советский спорт. «Что бы ни случилось — терпи» — нас так учили. Так что да, новые принципы я приняла не сразу, но как-то в один миг вдруг поняла, что, оказывается, можно выбирать, как по меню в ресторане, — то, что нравится, и другим позволять это делать. Я и Машу этому учу. Например, она говорит: «Мам, а если я наколку сделаю или волосы в синий цвет покрашу?» Я отвечаю: «Крась! Еще и в розовый давай». Все, что она мне предлагает, я поддерживаю. Это ее жизнь, я должна ее принять и поддержать.
Какими проектами Вы особенно гордитесь?
К.М. Сотрудничеством с Патриком Демаршелье. Кадр из нашей съемки с Мариной Линчук (29) он взял на обложку своей книги, а работы с Дианой Вишневой (40) вошли в Dance in Vogue. Еще горжусь съемками для итальянского и японского Vogue, как, впрочем, и всеми проектами, к которым была причастна. В меня верили, и за это я благодарна — Карине Добротворской, Вике Давыдовой, Лене Сотниковой, Виктору Михайловичу Шкулеву. Все они давали мне возможность расти. Может, это звучит наивно, но это правда. Впрочем, конечно, мой самый главный проект — все-таки Маша. (Смеется.)
Ваш главный профессиональный принцип?
К.М. Я всегда уважительно отношусь к коллегам. Мы можем дружить или не дружить, но, если я вижу красивую съемку, всегда говорю: «Вау, как круто снято!» Я не постесняюсь сделать комплимент главному редактору конкурирующего издания. Мне незнакомо чувство профессиональной зависти. Наоборот, когда я вижу что-то обалденное, думаю: они смогли, значит, и мне по силам. Я перестала открывать Facebook четыре года назад, после ухода из Vogue, — такого количества негатива, причем к коллегам, нет больше нигде. Искренне не понимаю, в чем радость подобных выбросов в соцсетях. Я живу другой жизнью: хожу вместе с коллегами (настоящими и бывшими) на обед или друг к другу в гости, и работа — далеко не главная тема наших разговоров.
Как при Вашей загрузке удается выкраивать время на личную жизнь?
К.М. Дело в том, что, когда любишь свою профессию, вопрос, как разделить работу и жизнь, не актуален. Я ощущаю себя в первую очередь состоявшейся личностью, и уверена, что реализую свои способности в верно выбранной профессиональной среде. А если работа приносит удовольствие, это всегда помогает преодолевать житейские проблемы и добавляет радостных красок общей картине персонального счастья.