22 марта перед концертом группы «Пикник» в «Крокус Сити Холле» произошла стрельба. Сейчас в новом выпуске «НеФорбсов» Эмин Агаларов, сын владельца Crocus Group Араза Агаларова, рассказал, как узнал о теракте, и поделился другими подробностями.
О том, как узнал о теракте
«Мне позвонил один из сотрудников, сказал, что в «Крокусе» стрельба. Я был на тот момент на Кутузовском у себя в офисе, сел в машину, поехал на место трагедии, прибыл спустя 40–45 минут после первых выстрелов. Это была, конечно, ужасная картина, на улице погибшие, простреленный террористами проем. <…> На момент, когда я приехал, около шести тысяч человек успели покинуть здание».
О своих действиях, когда приехал на место трагедии
«Через окно вошли в холл, там тоже было много убитых. Вместе с ребятами, в том числе руководителем зала Романом Грачевым, стали искать возможных выживших. К сожалению, выживших уже не было».
«Мы прошли по всему фойе, холл уже горел. Большинство людей покинули здание. Я наткнулся на двух сотрудников, охранников Shore House (яхт-клуб-рестораны, расположенные на территории «Крокуса» — Прим. ред.). Они мне доложили, что им удалось найти в гримерках и спасти несколько человек, которые прятались. Они прибежали в «Крокус Сити Холл», когда услышали о трагедии. В холл мы уже попасть не могли, все было в огне. По рекомендациям Грачева обошли зал по улице, зашли в эвакуационные коридоры, через которые зрители покидали зал, они были задымлены, дошли до четвертого этажа, нашли металлическую дверь, за которой были серверы. Какое-то время взламывали эту дверь, подоспел МЧСник, взяли у него топор, прорубили, отрубили кабеля, вытащили серверную, сдали ее правоохранительным органам».
О наличии эвакуационных выходов из здания
«Здесь важная еще ремарка, входы, через которые люди заходят в сам зал, они же в том числе являются эвакуационными. Поскольку террористы открыли огонь и осуществили поджег именно в зоне этих входов, у людей не было возможности ими воспользоваться».
«Если вы видели на кадрах, многие покидали «Крокус» через сцену, а там один эвакуационный коридор, который ведет на улицу, а его продолжение ведет обратно в фойе. И люди, естественно, понимая, что они попадают опять на место, где находятся террористы, бежали в противоположную сторону, в зону технических помещений. Поэтому идет много фейков о том, что двери были закрыты и люди не могли найти выход. Я их прекрасно понимаю, в ужасном шоке и страхе они, к сожалению, попали в технические помещения, которые предусмотрены только для персонала с карточками, и двери, ведущие фактически в никуда — в студии, склады, звукозаписывающие технические помещения. Но слава Богу, даже они нашли выход из здания».
О жизни после трагедии
«Это большой стресс, огромное количество критики посыпалось в наш адрес, очень много фейков, что здание не введено в эксплуатацию, что коридоры были закрыты и т.д.».
«Крокус Сити Холл» был нашим большим домом. Это наш любимый зал, он никогда не был для нас коммерческим объектом. И туда зашли террористы, расстреляли наших гостей, а в результате мы еще и оказались в общем информационном поле негодяями, которые не спасли тех, кого не удалось спасти».
«Мы ни в коем случае не пытаемся как-то абстрагироваться».
«Невозможно дистанцироваться от этой ситуации, я не способен это сделать. Я хочу быть частью происходящего, потому что чувствую на себе какую-то долю ответственности».
«Я обеспокоен всей этой ситуацией, естественно, невозможно засыпать, просыпаться, есть, пить, не переосмысливая случившееся. Я был на месте, я все это видел, весь этот ужас. Такое количество погибших людей я не видел даже в кино. Это ужасно».
Об угрозах теракта
«Было огромное количество звонков по поводу того, что заложена бомба в том или ином нашем торговом центре. Я помню концерт Ани Лорак какое-то количество лет назад в «Крокусе», когда был звонок, что готовится теракт или заложена бомба. Концерт то ли перенесли, то ли отложили, потому что зал перекрыли».
«Много пранкеров, которые просто могут позвонить и сказать, что заложена бомба в торговом центре, в котором единовременно может находиться 30 000 человек. И каждый раз приходилось эвакуировать. Мой отец к этому всегда очень серьезно относился и давал нам задачу постоянно проводить тестовые эвакуации, проверять наличие давления воды в шланге, разворачивать их и заворачивать. Сколько минут это займет, где находится противогаз, где находится огнетушитель…».
«Мы понимали, что такое может случиться. Но если бы это был обычный пожар без поджога, я предполагаю, что спаслись бы все. В такой форс-мажорной ситуации, где и стреляют, и поджигают, люди говорят, мол, почему у вас не сработала система пожаротушения. В мире бы не было пожаров, если бы система могла бы потушить теракт с поджогом».
«Никто не знал: террористы еще в здании или нет. Пожарники даже зайти в здание в этот момент не могли. Сколько было террористов? Никто тогда не знал. Это сейчас мы смотрим назад и знаем, что их было всего четверо, они ушли. Но может быть, их было больше, я не знаю, следствие покажет».
О планах отца на восстановление «Крокуса»
«В контексте того, что все, что можно восстановить, будет восстановлено — я не думаю, что он говорил непосредственно о «Крокус Сити Холле» в данном случае, потому что пострадали соседние здания, выставочный центр, инфраструктурный проект, который обеспечивает жизнью непосредственно сам «Крокус».
«Будет ли восстановлен концертный зал или нет — я думаю, что преждевременно делать какие-то планы или выводы. Посмотрим, что будет дальше, получим видение от государства, от людей в нашем государстве, и решение будет принимать отец. Пока я думаю, что он об этом даже не думает».