В интервью изданию Wonderzine дочь Михаила Ефремова (56) Анна Мария (19) рассказала об аварии, травле в Сети ее семьи и повышенном интересе СМИ после трагедии (напомним, в ночь с 8 на 9 июня Михаил Ефремов в состоянии алкогольного опьянения стал виновником серьезного ДТП в центре Москвы – погиб водитель грузовика). А еще девушка обратилась к семье погибшего в аварии Сергея Захарова и принесла извинения за случившиеся. Собрали самое важное! Отметим, в конце мая в программе «Секрет на миллион» Анна Мария призналась, что не принадлежит к какому-либо гендеру и называет себя «небинарной персоной» — в интервью ниже дочь актера говорит о себе в мужском лице.
Об аварии и реакции на нее
«Когда я узнал об аварии, я, естественно, почувствовал шок. Любой бы его почувствовал. Узнал я о ней от подруги, которая мне позвонила. С папой общался буквально вчера. Я посещал его со словами поддержки. Он чувствует себя не очень хорошо. Даже очень нехорошо. Он готовится принести официальные извинения семье пострадавших и работает над корректной формой высказывания. Увы, сейчас он не может сделать никаких публичных высказываний без одобрения адвоката. Поэтому это затягивается».
«Я пыталась связаться с семьей погибшего через работодателя Сергея. За это время мне написали пять мошенников. Работодатель передал мои контакты и слова, но мне так до сих пор и не ответили. Так что я сделаю это здесь. Виталий, Ирина, Алла Наримановна и все близкие для Сергея люди! Со своей стороны я приношу соболезнования и искренние извинения. Мне очень тяжело найти корректные слова, потому что нет таких фраз, которые могли бы помочь вам вернуть близкого человека. Но я надеюсь, что жизнь и время помогут вам пережить эту потерю. Я надеюсь, вы сохраните в сердце добрую память и любовь к Сергею. Пожалуйста, пусть вас хотя бы немного утешит то, что сегодня с вами скорбят очень многие».
«Я не религиозный человек, и даже активно признаю вред религии. Но не так давно я поставила свечку в православном храме, потому что, насколько я знаю, Сергей был православным человеком. И мне бы хотелось почтить его память так, в какой форме почтили бы её вы. Я не прошу у вас прощения для своего отца. Это ваше личное дело. Но я выражаю вам сопереживание и сочувствие. Вы не одни!»
Об интересе со стороны СМИ
«У меня сильная социальная тревога, мне всегда тяжело контактировать с людьми, начнём с этого. А так — нормально. Мне очень неприятно, когда представители СМИ начинают свои предложения с голосовых сообщений или звонят мне. На что они надеются, интересно? Что я прослушаю и отвечу? Наивные».
«Неприятно было посещать отца в первый раз с момента трагедии из-за огромного скопления журналистов у дверей. Отца в тот момент не было дома, его увезли на допрос, так что нас встретила Соня, его жена. Мы приехали туда с моей крестной Ренатой Литвиновой — она хотела поддержать меня и передать слова поддержки отцу, а уехала через минут 20-30 после того, как узнала, что конкретно ей посещать его нельзя. Хорошо, что мы это пришлось на тот момент, когда его не было дома — Рената не близкий родственник, так что это могло бы привести к серьёзным проблемам».
«Когда я открывал дверь, за нами увязалась журналистка «Москвы 24». Она возмутилась, что мы попытались закрыть дверь подъезда прямо перед ней и солгала о том, что она здесь живет на четвёртом этаже. Она прошла за нами и начала сразу нас снимать на мобильный телефон, задавая бестактные и невежливые вопросы. Я был на неё очень зол в тот момент, хоть и понимал, что это её работа. И она просто выполняет обязанности. Но выполнять обязанности можно по-разному, правда? Мне было неловко её отстранять, но Рената уже была, скажем так, закалённым в боях человеком, и не дала ей зайти за нами в квартиру. Я благодарен ей за это».
О травле в Сети
«Конечно, мне неприятно видеть оскорбления в адрес моего отца или моей матери. Любому было бы неприятно, я думаю. У меня по этому вопросу довольно интересная позиция: никто не имеет права оскорблять человека, кроме его родных людей, потому что только родные люди знают о нём всю правду и могут адекватно оценить его действия. Лично я бы не стал оскорблять чьего-то отца или кого-то ещё».
«Оскорбления в сторону моего отца и моей личности меня не задевают. Почему? Потому что они обращены не ко мне. Они обращены к моему персонажу, моей маске, которую составили за меня в медиапространстве СМИ. Ещё есть такая тема, что люди, которые оскорбляют незнакомых людей в сети, имеют множество комплексов и так пытаются справиться с какими-то своими проблемами. Их можно только пожалеть. Ну, или посмеяться над слишком эксцентричными экземплярами, что я и делаю в своём твиттере. Подписчики присоединяются в своих остроумных высказываниях в реплаях, и мне становится гораздо легче. Спасибо им».
«После аварии я и не думала закрывать свои страницы в соцсетях. Зачем? Многие обвиняют меня в чёрном пиаре, — но это их дело. Я реагирую на ситуацию и пытаюсь донести свою позицию до людей. Я не собираюсь молчать, потому что я тоже человек. И я тоже имею право говорить. Если вам что-то не нравится — ради богини, не смотрите. Поберегите себя и своё ментальное здоровье».
О переживаниях
«На следующий день после того, как я узнал о трагедии, у меня была паническая атака, которая длилась полчаса. Разум оказался в уязвимом положении, и я не смог отвлечься от не самых хороших мыслей, — но сейчас я это контролирую. Либо это контролирует мой мозг. Сейчас я чувствую себя примерно на семь из десяти».
«Очень раздражает дереализация. Такое ощущение, что всё это происходит не со мной и не существует за пределами мобильного телефона. Хочется вернуться домой, где мой отец никого не убивал, где я спокойно веду блог и учусь. Но дома уже нет. И не будет».
