Маруся Зыкова: Я больше не связываюсь с развлекательными шоу

Любой телезритель ее узнает – это же девушка из «Большой разницы», которая спародировала половину звезд российского шоу-бизнеса, и блондинка с идеальной фигурой из «Даешь молодежь» на СТС.

Правда, времена телеюмора для нее давно закончились, и теперь Зыкова в поисках «той самой» роли в большом кино. А пока Маруся (30) играет в коротком метре трагическую любовь с Никитой Ефремовым и появляется у Ани Меликян во второй части «Про любовь». О других ее проектах читай в нашем эксклюзивном интервью.

В ресторан Correa’s в здании «Яндекса» Маруся заходит в тяжелых ботинках («Они мужские»), брюках-дудочках, черном топе и «джентльменском» пальто (тоже черного цвета), почти без макияжа, волосы беспорядочно вьются. Низкий голос, мягкие жесты, открытая улыбка.

Просит у официанта кофе «с собой», а не в кружке («В одноразовом стаканчике он вкуснее», – вполголоса поясняет мне).

Почему Маруся? Тут у Зыковой нет какой-то особой истории: «Просто никогда не нравилось, когда меня называли Машей или Марией. Вот и поменяла на Марусю – так нравится больше».

Ее джентельменский образ (почему-то мне сразу приходит на ум актриса Азия Ардженто с ее мужским характером и нежным взглядом) совершенно не вяжется с материнством и разными девичьими привычками (вроде здорового питания или любви к дорогим туфлям), тем не менее день Маруси обычно начинается с детского сада – отводит дочку Мирру («Ей шесть лет»). Потом возвращается домой, делает зарядку («Когда у тебя тело в тонусе, то и в голове все по полочкам»), занимается английским («Разговариваю в «Скайпе» или смотрю фильмы»), ходит на пробы, а вечером – «в кино или валяемся дома».

Дочку она воспитывает в свободе: «Я слушаю ее, не заставляю, если не хочет. У нас есть дисциплины и правила, в рамках которых она вольна делать все что угодно. В основном мы веселимся, кайфуем. Это безумно круто, когда у тебя есть дети».

А вот детство самой Маруси прошло на Сахалине (поселок Оха). Туда родители-геофизики переехали из Москвы по работе. «В моем детстве были японские кофейные жвачки, которые мы (дети) жевали по кругу. И бурильные скважины – я выросла на нефти, как ты понимаешь», – смеется она. Только вот до детского сада (а потом и школы) приходилось идти километров семь пешком, ну или на автобусе ехать, «если повезет и он не сломается». А на Сахалине холодно, между прочим, лето – один месяц. Но маленькую Марусю это не смущало, скучно ей никогда не было. «Рядом море, вокруг росла морошка, разные грибы, орехи. Даже маньяк у нас в поселке водился – рассказывали, что он ходил и зачем-то раскрывал пальто. Так что мы с друзьями шли на охоту за кедровыми орехами, а на самом деле хотели на маньяка посмотреть. Нам нужно было понять, зачем он раскрывает пальто. (Смеется.) Так и не увидели».

Летом она приезжала греться в Симферополь к бабушке с дедушкой. Тогда Маруся впервые познакомилась с телевидением. Бабушка работала на телевизионном заводе и постоянно приносила домой какие-то детали. «Это была наша с дедой работа – собирать детальки, за это нам платили, и мы шиковали: покупали мороженое или шли на птичий рынок. Однажды купили змею. Но это другая история…»

В 1995 году в соседнем Нефтегорске случилось землетрясение, которое разрушило город, поэтому семье Маруси пришлось уехать на материк (в Тулу, там жили родственники). С тех пор в Охе она не была, но мечтает вернуться.

«В Туле у меня был маргинальный класс. Район, в котором находилась школа, был заводским. Родители любили предаться рефлексии, поэтому постоянно рассказывали о нашем фамильном дворянском гнезде под Тверью. И выкапывали бульдозером пропасть между мной и одноклассниками. В школе самые крутые ребята и девчонки ходили пить пиво и нюхать клей на теплотрубы. Конечно, я тоже хотела быть «крутой». Но я так не могла, у нас же гнездо!»

Поэтому Маруся подружилась еще с двумя «аутсайдерами-близняшками», с которыми они практически создали клуб массовиков-затейников: «Мы ставили сценки и танцы. И у нас было преимущество – нас часто забирали с уроков на репетиции и выступления». Так Маруся переквалифицировалась из «девочки-ботана» в «зазвездившегося зубастика».

Поступать она решила в финансово-экономический университет («Обожала решать разные уравнения»). И даже работала на первом курсе в одной компании секретарем… Но уже через месяц прошла кастинг на тульское телевидение, где в итоге задержалась на два года. А потом перевелась в московский ГИТР на журфак. Тут началось самое интересное. Марусю взяли координатором в Останкино, но и по кастингам ходить она не забывала (один из них привел на СТС в «Даешь молодежь»). А потом познакомилась с Цекало – и наступила эпоха «Большой разницы».

Она может рассказать о том времени много, но, кажется, так сильно изменилась с тех пор, что в этом уже нет никакого смысла. Отпускать прошлое она умеет, а это качество полезное. «Я читала про одно племя, у которого такая философия: после определенного этапа в своей жизни человек как будто умирает, а потом снова рождается. То есть каждый этап взросления (детство, юность, молодость и так далее) – новая жизнь, старый ты умер, тебя «того» уже нет. И в каждый промежуток жизни ты приходишь новым человеком. Так же с моей юностью: «Большой разницей» и «Даешь молодежь». Люди до сих пор подходят и спрашивают, снимаюсь я там или нет. А это было почти восемь лет назад. Восемь! Меня той уже просто не существует. Это была быстрая популярность, природу которой я до сих пор до конца не понимаю».

Теперь к телеюмору она относится с опаской. По всем каналам «ржака», которая ее угнетает. «Почти никто не шутит на реальные темы. Instagram бывает смешнее и острее контента некоторых каналов. Я не против юмора, но, когда вижу, как артисты шутят, а им самим не в кайф, когда зрители сидят и в ладоши хлопают, потому что должны. Все, что связано с подменой – ничего не стоит».

И пока в огромном количестве сценариев Маруся ищет «свой», играет в короткометражном кино. Сейчас она снимается в продолжении киноальманаха «Свидетели» из трех новелл о жертвах Холокоста режиссера Константина Фама. Первый фильм, «Туфелька», даже был в шорт-листе «Оскара», а второй, «Брут», в этом году представлен на разных фестивалях и, кстати, снова претендует на попадание в шорт-лист «Оскара». А сейчас Маруся снимается в третьем фильме – «Скрипка». «Это одна и та же история с одними и теми же героями, но снятая с разных точек зрения. В «Скрипке» история моей героини будет рассказана более подробно».

Кстати, в коротком метре у нее есть постоянный напарник – актер (и ее молодой человек по совместительству) Евгений Морозов, который сейчас выступает режиссером фильма «Первая любовь», в нем партнером Маруси стал Никита Ефремов. А летом они с Женей вместе снимались в короткометражке под названием «Эвтаназия» (режиссер Мария Фролова). «По сюжету мы были парой на грани развода. Опыт интересный. Хотя бы потому, что мы по уши влюблены друг в друга, а на съемках приходилось расставаться и выяснять отношения».

Снялась она и у Ани Меликян в одной из новелл фильма «Про любовь – 2». Роль у нее там «на две реплики», но Маруся обещает – будет интересно: «Мы оторвались».

Она называет себя фанатом профессии, но снимается сейчас не так много: «Это мой осознанный выбор. Но я читаю все сценарии, рассматриваю каждую возможность поиграть». Ей не хочется идти на «творческие компромиссы», их в прошлом актрисы и так было немало. «Конечно, у этого есть свои минусы – отсутствие съемок, но если такова цена за то, чтобы оставаться собой, то окей – я на нее согласна!» Да, с этой ролью (оставаться собой) Маруся справляется прекрасно. И привлекает в ней какое-то совершенно земное отношение к жизни: Зыкова – реалистка, что редко свойственно людям актерской профессии.

«Просто самые большие изменения в моей творческой и личной жизни происходили, когда я была такой, какая я есть», – улыбается она.

Георгий Северьянов. Стиль: Лусине Аветисян. Макияж: Андрей Шилков. Продюсер: Оксана Шабанова