Если ты скажешь русскому человеку слово «Найк», то одни подумают о кроссовках, а другие ответят: «Борзов». Найк Борзов – легенда отечественной рок-музыки, человек, буквально сформировавший индустрию на рубеже 90-х и нулевых. Его «Лошадку» и «Верхом на звезде» до сих пор хором поют несколько поколений слушателей. А сегодня выходит его клип «Дачные велосипедистки», как утверждает сам артист, «пропитанный солнечной, яркой, воздушной атмосферой». К премьере нового видео PEOPLETALK встретился с Найком Борзовым, чтобы поговорить о музыке и не только.
Свою музыкальную группу вы основали еще в 14 лет, но прославились как сольный музыкант. Вы по характеру одиночка или просто так сложилось?
Мне нравится работать по-разному, поэтому у меня возникает помимо моего сольного проекта масса других сайд-проектов и других групп, где я творю не один, а в компании талантливых людей.
«Википедия» пишет, что в прессе вас часто называли «русским Питом Доэрти». Как вам такое сравнение с американским музыкантом?
Не знаю, что меня связывает с Питом Доэрти. Возможно, люди считают, что я употребляю какие-то запрещенные вещества, как и он. (Смеется.) Нет, я не употребляю и не вижу схожести с ним.
В какой момент вы поняли, что вы очень известный человек?
Отчетливо помню момент, когда в 2000 году выступал на фестивале «Максидром», вышел на сцену, а зал вдруг запел мои песни громче меня. Это было прекрасно.
Если бы вас попросили назвать один-единственный переломный момент в вашей карьере, о каком событии вы вспомнили бы в первую очередь?
Наверное, о том, как в 1996 году я полностью отказался от алкоголя и у меня началась новая жизнь.
Все, кто начинал карьеру до эры смартфонов и соцсетей, говорят, что «музыкальная индустрия уже не та». Что изменилось?
Возможно, музыкальная индустрия стала и попроще, и поплоще, но, с другой стороны, она развивается в совершенно иных областях, которых раньше не было, и в этом плане многие процессы усложняются. Ясно одно: как было раньше, уже не будет.
Так ли уж сильно блогеры, быстрый хайп и артисты-однодневки повлияли на музыку?
Не думаю, что они сильно повлияли на музыку. Музыка – она как была красивая, так красивая и остается, и в принципе всегда лишь немногие умели делать ее красиво. А хайп и мода быстротечны, они пролетают, словно листья во время ветра за окном.
Почему сегодня у звезд так сильно сократился срок годности?
Я, наверное, не могу в полной мере описать современную тенденцию массовой культуры. Мне кажется, это фрикоделика: фрики и нестандартные люди здесь занимают главные места. Но эта нестандартность людям надоедает, а потому эпатажные артисты быстро теряют актуальность. Если ты певец, ты обязан иметь голос – на одной харизме и артистизме долго не продержишься.
Вы уже так много сказали своими песнями. Были невероятные успехи, прорывы, ваши «Лошадку», «Верхом на звезде», «Три слова» и другие хиты до сих пор поет целое поколение. Какой смысл вы вкладываете в свое новое творчество?
В своей музыке я по-прежнему остаюсь символистом, создаю настроение. Сейчас у меня в песнях, возможно, стало больше некой трансовости, но тем не менее не вижу огромной разницы с тем, что стало уже известным и популярным.
Что из современной музыки вы слушаете? Кто из музыкантов, что из направлений нравится?
В основном я слушаю андеграунд. Все самое интересное происходит там, и я вообще очень интересуюсь не поп-музыкой. Из поп-музыки слушаю так называемую «классику» – академическую музыку или поп-исполнителей того времени. Современная поп-музыка тоже до меня доходит, но мало что оседает в моем плейлисте.
Новый клип «Дачные велосипедистки» – это такой оммаж культуре хиппи, вечному лету, молодости. Близкое вам настроение?
Еще как! Психоделика 60-х, время любви и радости, прекрасные, счастливые дни. И музыку того периода тоже люблю. Тогда в музыке, да и вообще в культуре, совершалось много интересных, красивых экспериментов. И мне хотелось, чтобы в клипе была передана эта солнечная, яркая, воздушная атмосфера. Режиссер предложил эстетику хиппи, и я, конечно, был всеми руками за. Тем более что сейчас этот тренд снова возвращается на мировом уровне, поэтому все актуально.
Возвращаясь к теме соцсетей. Вы в них не особо активны. Да, есть официальные паблики, но видно, что их ведет ваш SMM-менеджер. Вам не интересна жизнь онлайн?
Мне интересны любые высказывания в жизни – вне зависимости от того, звучат они офлайн или онлайн. На самом деле я в последнее время стараюсь минимально пользоваться телефоном, компьютером. На листание соцсетей и новостных порталов как-то не хватает времени. Работа – другое. Тут я все время в режиме онлайн. Правда, в последнее время стал заметно больше публиковать в том же «Инстаграм». Возможно, потому что сейчас много проектов и есть о чем рассказать.
Как изменилась ваша жизнь как артиста за время пандемии?
На самом деле для меня это время было очень насыщенным, наполненным творчеством, медитациями. Я ни на что не отвлекался, и за время локдауна записал новый альбом и даже начал делать следующий. Но пандемия, конечно, дала понять представителям творческих профессий, что это самая зыбкая сфера деятельности в мире.
В предыдущих интервью вы говорили, что любите концерты и живые выступления. Как справлялись с их отсутствием во время локдауна?
Отсутствие концертов и вправду было самой больной темой во время карантина. Онлайн-концерты не давали того спектра ощущений, который ты испытываешь во время живых выступлений. Как для музыкантов, так и для слушателей. Вот без концертов действительно было очень грустно.
В одном из своих интервью 2016 года вы говорили, что играете «для хипстеров и модников». За это время ваша аудитория не изменилась?
Я еду туда, где меня хотят услышать, и пою для тех, кто хочет меня услышать, поэтому нет никаких ограничений.
А сами себя хипстером и модником считаете?
Не знаю, мне нравится все красивое. И некрасивое тоже нравится.
Вам не кажется, что гайки цензуры сегодня затянулись? Многих артистов (Моргенштерн, Элджей и т.д.) обвиняют в пропаганде насилия, наркотиков, агрессии. Вполне возможно, если бы Найк Борзов конца 90-х появился на сцене сегодня, ему попросту не дали бы выступать…
Вводить цензуру, запреты и ограничительные меры – это самый простой способ. Гораздо сложнее воспитать людей таким образом, чтобы у них изначально, с самого детства был внутренний ценз и нравственный закон.
Если бы вам сейчас дали сделать один звонок в прошлое и сказать себе самому одну-единственную вещь, что это было бы?
Сложный вопрос. Конечно, есть вещи, которых я посоветовал бы себе не делать в будущем. Но что о них говорить. Ведь это уже история.
