Я не из тех, кто бежит от реальности: Павел Прилучный об изменениях в характере, новых проектах и силе любви

«Настоящий» – именно это слово ассоциируется с Павлом Прилучным. Самый любимый мажор России, за мужественной броней которого бьется честное сердце, научил нас верить, что никогда не поздно встать на путь исправления и сделать жизнь людей немного лучше.

Павла Прилучного сейчас негласно называют «актером номер один»: настолько сильна к нему народная любовь. Мы запомнили его в ролях в «Золотом глазе тигра», «Закрытой школе», франшизе «Мажор», «Жизнь по вызову», «Виноград» и других проектах.

По случаю выхода нового фильма «Мажор в Дубае» мы решили узнать у актера о съемках, секрете успеха франшизы и дальнейших творческих планах. В разговоре с PEOPLETALK Павел Прилучный рассказал о скрытом потенциале сказок, важности романтики в отношениях и трудолюбии.

Уже 30 октября выйдет «Мажор в Дубае». Как считаете, в чем секрет успеха франшизы? И как изменился ваш герой?

Секрет? Думаю, в честности. Зритель чувствует фальшь за версту. А здесь живой, колючий, но настоящий персонаж. Игорь Соколовский в первой части был невыносимым эгоистом, но в нем было ядро, за которое можно зацепиться. Зритель прошел с ним весь путь: от пацанского задора и цинизма к взрослой ответственности. В Дубае он уже не тот Игорь, что смотрел на всех свысока. Он мужчина, который осознал цену слов и поступков. Он научился любить, прощать и защищать. При этом внутренний стержень и нежелание прогибаться в нем остались. Просто теперь он направляет эту энергию в правильное русло.

С технической стороны какие сцены на съемках «Мажора в Дубае» стали вызовом: гонки, перестрелки, драки? Что больше всего запомнилось во время съемок в ОАЭ?

Дубай – сам по себе вызов. Снимать в 40-градусную жару, когда от асфальта идет пар, а ты должен выглядеть собранным и делать сложные сцены – это испытание. Из технических моментов, конечно, выделю гонки. Мы использовали суперкары, и любая царапина на них стоила безумных денег. Каждый метр, каждый поворот – высший пилотаж для всей команды каскадеров и водителей. Что касается трюков… Я всегда стараюсь делать максимум из того, что мне позволяют страховка и режиссер. Не вижу смысла в том, чтобы приезжать на съемочную площадку и просто красиво ходить в кадре. Все драки, падения, какие-то сложные сцены с движением исполняю самостоятельно. Но иногда ты просто не имеешь права рисковать, потому что подведешь всю группу.

Во франшизе «Мажор» и в сериале «Виноград» ваши герои проходят пусть исправления. Как думаете, почему подобные сюжеты так популярны? И верите ли вы в то, что люди меняются?

Людям жизненно важно верить в то, что можно исправить свои ошибки. Что ты не приговорен к той жизни, которую построил в 20 лет. Это история искупления и надежды. И да, я абсолютно верю в то, что люди меняются. Но для этого нужен мощный внутренний толчок: боль, любовь, а иногда потеря. Изменение – это работа, ежедневный труд. Нельзя проснуться одним человеком, а лечь спать другим. Это путь. И мои герои Соколовский и Егор из «Винограда», как раз проходят его. Один – через закон и долг, другой – через веру и семью.

Скоро нас ждут «Умка» и «Простоквашино» с вашим участием. В последнее время появилось много экранизаций мультфильмов, как у нас, так и за рубежом. Как считаете, почему вдруг это стало трендом?

Дело не в том, что мультика недостаточно – это наша общая культурная память, наш код. «Простоквашино», «Умка» или «Сказка о царе Салтане» – не просто мультфильмы, а детство целых поколений. И сейчас, с помощью новых технологий, мы можем оживить эти истории, дать им второе дыхание, познакомить с ними наших детей в новом, захватывающем формате. Для меня это, в первую очередь, ответственность. Ты прикасаешься к чему-то сакральному. Нужно быть очень аккуратным, чтобы не разрушить очарование оригинала, но при этом рассказать историю так, чтобы она зазвучала по-новому. Это вызов, но невероятно приятный.

Вы создаете впечатление человека, который не витает в облаках и не приукрашивает действительность, а этот жанр сказки довольно эскапистский – насколько он вам близок? Да и детям непросто угодить.

Я действительно не из тех, кто бежит от реальности, но сказка – это не бегство. Это способ поговорить о вечных ценностях: о добре и зле, о чести и предательстве, о любви и долге. И в этом смысле она даже более честная, чем любая социальная драма. А дети – самые честные зрители. Их не обманешь «красивой картинкой», если за ней нет души. Мои ожидания от «Сказки о царе Салтане» просты: я хочу, чтобы дети смотрели на экран и верили в чудо, а их глаза горели. Если мы этого добьемся, значит, все было не зря.

С каким героем сказки вы себя ассоциируете и почему?

C Кощеем Бессмертным (смеется). Только не в плане злодейства, а чисто по рабочему графику! Понимаете, мои проекты, планы, роли – это мои «смерти», спрятанные в яйце. Яйцо – это мое расписание, которое вечно пытаются разбить продюсеры и режиссеры, добавляя новые съемки. Иголка – мой последний нерв, на котором все держится. А заяц, утка и щука – внезапные обстоятельства, которые вечно пытаются это яйцо у меня из рук вырвать. Так что да, я тот самый Кощей, который бессменно пашет над своим «сокровищем» и вечно ругается, когда те пытаются нарушить его творческие планы. Берегите своих Кощеев, а то без нас индустрия скучной станет (улыбается).

Сказка – популярный жанр в российском кино, но почему-то у нас до сих пор мало или неудачно снимают фэнтези, хотя, казалось бы, у нас богатый фольклор. Почему у нас нет условной «Игры престолов», «Ведьмака» или своего «Властелина колец», то есть мира с архитектурой, где есть Правь, Навь и Явь, и борьба кланов?

О, это больной вопрос. Думаю, дело не в графике и не в деньгах, а в подходе к миростроению. Часто у нас пытаются взять ту же Правь, Навь и Явь и слишком буквально, академично перенести на экран либо, наоборот, перегрузить надуманным мрачным цинизмом, думая, что будет «круто, как на Западе». А нужно создать живой, дышащий мир, где магия и мифология – естественная часть бытия, а не просто спецэффекты. Не просто «попаданцы» в сказку, а характеры, с которыми зритель будет проживать эту историю. Пока не будет найдена золотая середина между уважением к источнику и современным кинематографическим языком, будут возникать трудности. Но я верю, что такой проект обязательно появится. Потенциал у российского кино колоссальный.

В России ваше имя и проекты знают все. Не бывает ли у вас чувства, что вы уже всего достигли, забрали все высоты? Может, чувство, что вам уже «тесно» в нашей индустрии и хочется попробовать себя в зарубежных проектах или смежной профессии, скажем, режиссера или сценариста.

Нет, чувства, что «все достиг» не бывает. Как только ты так подумаешь, можно ставить крест на своей карьере. Есть азарт, жажда новых ролей и вызовов. «Тесно» не то слово. Скорее, есть любопытство. Мне интересно пробовать себя в разных амплуа, возможно, в режиссуре. Что касается зарубежных проектов… Конечно, это интересно. Неважно: Турция, Корея, Европа или Голливуд. Кино – это международный язык. Если появится интересная история и достойный персонаж, почему бы и нет? Но я никогда не стремился «уехать, чтобы уехать». Моя земля, моя культура, мои зрители в России. И здесь еще столько всего можно сделать. Так что планов громадье. Останавливаться рано!

Какой из последних российских проектов вас приятно удивил?

Из последних проектов меня приятно удивил сериал «Подслушано в Рыбинске». Достаточно острый сюжет и замечательный актерский состав.

Что вы считаете своей слабостью?

Будете смеяться, но моя большая слабость – это домашние пельмени ручной лепки (cмеется). За них я готов нарушить свой режим и, как говорится, «согрешить», но потом отработать в зале.

Говорят, любовь делает нас лучше. Как считаете, изменился ли ваш характер после встречи с Зепюр Прилучной? Как выглядит ваш идеальный совместный досуг?

Мне кажется, что мы с Зиппи сошлись как раз характерами: оба вспыльчивые, но быстро отходчивые. Безусловно, бывает такое, что мы друг на друга можем прикрикнуть, но через минуту уже целуемся. С опытом понимаю, как нужно уходить от конфликтов: нет ничего важнее семьи. Мы практически не расстаемся: семья находится со мной, где бы я ни был. Даже когда снимали «Мажора в Дубае», то Зиппи и Микаэль летали со мной, чтобы провести свободное время вместе. Зачем тогда нужна семья, если вам удается видеться раз в месяц? Никогда не понимал и не пойму, когда артист уезжает в командировку, а семья остается дома. Наш идеальный досуг – это когда мы вместе, а остальное подождет.

Ваши роли в романтических фильмах можно отнести к типажу black cat boyfriend (парень – черная кошка): это типаж мужчины, который при внешней загадочности, грубости и независимости, скрывает свои чувства. Считаете ли себя романтиком?

Романтиком? Скорее да, чем нет, но, наверное, это лучше спросить у моей жены (улыбается). Я люблю делать сюрпризы без повода и не привязываться к датам. Считаю, цифры не так важны, как удивить и порадовать своего родного человека.

В «Жизни по вызову» ваш герой Мэджик как бы ни заступался за женщин и ни помогал им, он все равно – звено в системе, где они являются товаром. На ваш взгляд, способен ли такой человек действительно уважать и любить женщин?

Изначально, первый сезон создавался на основе реальной истории. Конечно, этим он и зацепил зрителя, поэтому его продлили на несколько сезонов, а затем даже сняли полнометражный фильм. Если вы внимательно посмотрите сериал, то увидите, что Шмидт по характеру и отношению к жизни, как раз правильно строит свой бизнес. Он не дает в обиду никого, с кем работает и кто ему предан. Как раз мой герой в фильме пытается уйти из этого бизнеса, изменить свою жизнь и начать новую главу. Может ли он любить? Безусловно.

Есть ли факт, который никто о вас не знает?

Когда я еду на смену или после нее, то всегда в моей машине играет классическая музыка на полную громкость. Она помогает мне настроится на смену или расслабиться после (улыбается).

Как выглядит идеальный день Павла Прилучного?

Свой идеальный день я провожу в кругу своей большой семьи.