Иранские, южнокорейские и индийские фильмы в российских кинотеатрах: какое кино претендует на замену Голливуду?

Когда на большие экраны после более чем трех месяцев вынужденной приостановки проката все же вышел «Бэтмен», билеты на сеансы в пока что единственном московском кинотеатре, показывающем его официально, раскупили в считаные часы. И если раньше поход в кинотеатр был обыденным планом на вечер, то теперь это превратилось в событие, и Роберт Паттинсон в разрешении IMAX смотрелся, кажется, особенно хорошо. За последние 100 дней в России так и не показали не только «Бэтмена» Мэтта Ривза, но и другие громкие релизы: «Фантастические твари: Тайны Дамблдора», «Топ Ган: Мэверик», «Доктор Стрэндж: В мультивселенной безумия», «Я краснею», «Морбиус» и другие фильмы, отмененные голливудскими студиями. Такое решение мейджоры, среди которых Disney, Warner Bros., Sony Pictures и другие, приняли еще в марте, и пока одни пророчили возвращение «Торрентов», другие сместили фокус внимания на кино других стран: Турции (так мы практически всей редакцией наконец добрались до сериала «Постучись в мою дверь»), Южной Кореи (не все же «Игру в кальмара» пересматривать) и Европы. А кинотеатры тем временем впервые заявили о бедственном положении индустрии – повторные прокаты кассовых российских лент его не спасали, премьеры сериалов на большом экране не давали того же результата, который мог обеспечить блокбастер с Томом Крузом или супергеройская фантастика с Бенедиктом Камбербэтчем. В ближайшее время еще одной альтернативой голливудским фильмам должны стать картины Болливуда, южнокорейское кино, ленты из Латинской Америки, а на недавно завершившемся ПМЭФ о сотрудничестве к тому же договорились холдинг «Газпром-Медиа» и Иран. 

Владелец региональной сети кинотеатров «Люмен Фильм» и член совета Ассоциации владельцев кинотеатров (АВК) Павел Поникаровский, правда, на такое решение больших надежд не возлагает и в комментарии «Ведомостям» поясняет: «Можно привезти кино из Бразилии или Турции, но заставить людей платить за то, чтобы его посмотреть, – практически невозможно». По его мнению, на то, чтобы приучить российского зрителя к принципиально новому кинорынку, необходимы месяцы, хотя еще несколько десятилетий назад, во времена СССР, индийским фильмам, например, удавалось собирать миллионы зрителей. Вообще, чтобы понять, что такое Болливуд, стоит посмотреть хотя бы отрывок из любого индийского фильма – да, именно это буйство красок, обилие песен и танцев и иногда пробивающие на смех зумы до крупных планов выделяют кинематограф Индии среди любых других. Ежегодно здесь снимают около двух тысяч фильмов, что делает местную индустрию самой производительной в мире, но за пределы страны проекты выходят редко – в основном из-за того, что все они тесно связаны с национальной культурой, часто непонятной международному зрителю. Болливуд делает ставку на музыку, отработанные шаблоны (по аналогии с турецкими сериалами, сюжеты здесь, как правило, очень стереотипны), костюмы, обилие цветов и, даже несмотря на то что это часто проигрывает, от своего изъезженного сценария не отказывается. Купится ли на это российская аудитория? И. о. главного редактора журнала «Искусство кино» историк Станислав Дединский отвечает: «Вопрос в том, как его продавать, под каким соусом подать. Зачастую индийские фильмы ничем не хуже западных с точки зрения продакшена, но смогут ли они конкурировать на равных с американскими фильмами, если бы те остались в прокате, – уже отдельный большой вопрос», – говорит он в интервью News.ru. 

А вот у Южной Кореи в отличие от Болливуда сейчас гораздо больше шансов завоевать российские кинотеатры. Благодаря громкому успеху «Игры в кальмара» (одного из самых популярных сериалов Netflix) и взятию «Оскара» «Паразитами» два года назад азиатская индустрия переживает свои лучшие времена: Netflix тратит на азиатские шоу круглые суммы, Академия приковывает к фильмам южнокорейских режиссеров (в 2021-м Ли Айзек Чун получил номинацию за «Минари») все внимание, а зрители буквально сходят по ним с ума. Как справедливо замечает Станислав Дединский, азиатские фильмы были в репертуарах кинотеатров и стримингах почти всегда, но могли теряться на фоне очередной премьеры Marvel. Сколько среди зрителей поклонников, например, «Олдбоя» или «Поезда в Пусан»? Корейский кинематограф в отличие от Голливуда сформировался поздно и отличается размытостью жанровых границ (те же «Паразиты» одновременно и триллер, и детектив, и остросоциальная драма), выверенными кадрами (корейцы те еще эстеты), запоминающимся визуальным стилем. Культура Южной Кореи в принципе придирчива к деталям, поэтому на сцене у них идеально синхронно выступают BTS, а миллионы зрителей наблюдают на экране сотни одинаковых зеленых костюмов в «Игре в кальмара». Вообще, кино родом из Южной Кореи нашему зрителю привычнее другого – среди ключевых тем здесь социальное неравенство, а актеры зачастую переигрывают (это для местной индустрии характерно), чтобы эмоции считывались без проблем. И если дать азиатской индустрии карт-бланш в России, они такой рынок вряд ли упустят. 

Не собирается оставаться в стороне и Иран: на прошедшем в июне ПМЭФ страна договорилась с Россией о совместном кинопроизводстве и заявила первый, пока что безымянный проект. Об иранском кинематографе стоит знать, что он вот уже много лет живет под множественными запретами, поэтому и темы у него соответствующие – свобода, политика, цензура, судьба, религия, ограничения. Все по той же причине большая смысловая нагрузка в иранских фильмах отведена пейзажам, деталям интерьера, музыке – вещам, не самым очевидным в фильмах и делающим их очень метафоричными. За последние десятилетия Иран ударился еще и в фестивальное кино – так на международную арену, например, вышел Джафар Панахи, затем Асгар Фархади, дважды получавший «Оскар» за фильмы «Коммивояжер» (2017) и «Развод Надера и Симин» (2012). Одновременно внутренний кинорынок страны полнится легкими жанрами (комедиями и мелодрамами), а американские ленты государством официально презираются, однако не искореняются из репертуаров кинотеатров полностью. Вообще, в последние несколько лет иранский кинематограф стал одним из ключевых в мире – при минимуме спецэффектов и многомиллионных бюджетах, но сохранил свою самобытность. Другой вопрос, откликнется ли это у российского зрителя?