Мак Сима Мгла: СМИ писали про меня «глухой рэпер». Конечно, это не правда

Вбиваешь в поиск «Мак Сима Мгла» – и все ссылки начинаются так: «Глухой рэпер». Самому Максиму Семушину – скромному парню из Кирово-Чепецка – это не очень нравится. «Я же с тобой разговариваю», – ухмыляется он. Да, он слышит при помощи специального аппарата. А еще делает очень крутую музыку, которая скоро подвинет в чартах маститых Фараона и Фейса. Максим поговорил с PEOPLETALK о переезде в Питер, фите с Аллой Борисовной Пугачевой, проблемах с алкоголем и первом сольном альбоме.

О родном городе

Я живу в Питере, но мой родной город – Кирово-Чепецк (Кировская область). Я там родился, окончил школу. Я четыре-пять раз в год езжу туда к родным – 24 часа на поезде. Представь себе Выхино – вот это и есть Кирово-Чепецк. Только там еще есть завод.

О Питере

В Санкт-Петербург я поехал, чтобы заниматься музыкой. В Москву я не хотел – мне не нравится ее суета. А Питер больше похож на Чепецк: спокойные люди, всегда полусонные, и здесь больше возможностей в плане реализации. В школе я был в группе Black Town. Ничего серьезного, брали… ну ладно, крали минуса, биты, писали треки, просто тусили. Но я понимал, что, если я хочу чего-то большего, нужно переехать. Ну и плюс вот эти стереотипы маленького города, что ты должен работать на заводе, меня угнетали. Все это вырвало меня из Чепецка. Это как из Детройта валят в Лос-Анджелес творить музыку, развивать себя.

О родителях

В школьные времена они знали, что я хожу на какие-то репетиции, к другу в студию, но никогда не слышали мое творчество. Они как-то не очень это воспринимали: ни за, ни против. Нейтрально. И абсолютно спокойно отпустили меня в Питер. Самая большая поддержка – это незапрещение чего-то. А вообще у меня семья музыкальная: папа был барабанщиком, мама хореограф – к музыке тоже имеет отношение, ведь танцы ставят под музыку. А сестра балетмейстер.

О глухоте

Меня как-то оттолкнули все СМИ, которые писали «глухой рэпер». Ну если их это цепляет, то окей, пожалуйста. Но, конечно, это неправда. Я же с тобой разговариваю. Я не глухой. В 14 лет мне диагностировали отосклероз (прогрессирующее очаговое поражение внутренних структур уха. – Прим. ред.). У меня есть слуховой аппарат, без него я слышу некоторые звуки. Если ты будешь кричать, я могу услышать. В очень громких шумовых полях без аппарата нормально. Мне сказали, что сейчас есть такая возможность – вшить в нерв слуховой чип. Но мне пока рано делать эту операцию, ее делают, когда уже критическое состояние. А я и не зацикливаюсь.

Об известности

Я опубликовал свои EP на паблике Fast Food Music «ВКонтакте», и после этого о моем творчестве узнали люди. А потом я дал интервью одному парню в Telegram (Max Headroom Incident. – Прим. ред.). Я ему на каком-то порыве как своему человеку на кухне рассказал, чем и как живу. И понеслась.

О фитах

Теоретически я хочу записать фит с Аллой Борисовной Пугачевой. Она все, она Бог. Я просто представляю ее камбэк… Я бы хотел, чтобы она вернулась в музыкальную индустрию и работала с современным музыкальными саунд-продюсерами, а не с Игорем Крутым и так далее, и была бы близка духу времени. Не знаю, как у нее дела обстоят. А если с рэперами…  Даже не знаю, с кем посотрудничал бы, хочется какие-то новые имена, которые такие же замкнутые и у которых все только-только началось. Фараон, Фейс – это все крутые ребята. Но если, например, завтра мне придет ссылка «давай сделаем фит» от того же Фейса, я послушаю, и если мне понравится, то окей. Тут от музыки зависит, не от имени.

О Black Star и «Газгольдере»

Мне кажется, у них кризис понимания того, что происходит сейчас. Вся эта шевелюра утихает, и людям это просто нах** не нужно, вот и все. Это дух времени такой, он просто витает в воздухе, но все равно развлекательная музыка будет жива. Я рад тому, что происходит сейчас: у замкнутых артистов, которые пишут у себя дома, есть возможность скинуть все в айтюнс и пойти со своей музыкой дальше, чем свои комната и двор у подъезда. Это круто.

О текстах

Я не сказал бы, что у меня ну очень мрачные тексты. Есть ребята куда темнее. Гостмейн, Bones – вот это самое мрачное, что может быть вообще. Даже у Ланы Дель Рей меланхоличные песни куда мрачнее, чем какой-то там металл, рок. Иногда в грустных песнях больше мрака, чем когда тебе бьют в лоб под гитару про демонов и дьяволов.

О вредных привычках

Как говорила моя подруга: «Твои враги те, кто приходят к тебе с бутылкой». Мне нельзя пить, я становлюсь нехорошим человеком. И с наркотиками я не дружу. Было, конечно, но это не мое, вот и все.

Об альбоме

Я передумал насчет названия альбома. Он должен был называться «Черные сказки на ночь», а я сократил – «Черная заря». Просто потому, что слишком много слов в одном предложении. (Смеется.) Хотя звучит прикольно. Я уже пишу другой материал. Он будет отличаться от «Черной зари» – мыслями, подачей, звуком. Ну и плюс я зашел в текстах в темы, в которые раньше не заходил. Например, об отношениях с девушками. Не политика – это чисто мода.