«Сядь за руль моей машины» по рассказу Харуки Мураками: чеховская драматургия в сентиментальном японском прочтении
Drive My Car, которую Пол Маккартни называл эвфемизмом секса, вышла в 1994-м, рассказ «Сядь за руль моей машины» Харуки Мураками увидел свет через 20 лет, в 2014-м, а в прошлом году на Каннском фестивале режиссер новой японской волны Рюсукэ Хамагути представил одноименную драму, объединившую в себе обоих предшественников. Критики от нее остались в восторге, и хотя для Золотой пальмовой ветви этого не хватило, зато ленту отметили призом за лучший сценарий. Впрочем, шанс побороться за звание лучшего у фильма тоже представился: после признания на «Золотом глобусе» и BAFTA в категории «Лучший фильм на иностранном языке» Академия отметила «Сядь за руль моей машины» в четырех номинациях «Оскара», но присудила приз в итоге только в одной («Лучший иностранный фильм»).
На волне любви «Оскара» к азиатскому кинематографу в последние пару лет (в позапрошлом году выиграли корейские «Паразиты», в прошлом – фильм китаянки Хлои Чжао «Земля кочевников») номинация «Сядь за руль моей машины» на «Лучший фильм», может, и могла бы превратиться в реальный приз, но в этот раз такой исход событий изначально казался маловероятным.
Если предшественники Рюсукэ Хамагути говорили со зрителем на остросоциальные темы от классового неравенства до жизни американских кочевников, то он берет в основу фильма лаконичный рассказ обо всем и ни о чем – это история о театральном режиссере, ставящем в Хиросиме спектакль «Дядя Ваня» по Антону Чехову, его мультилингвистической труппе и личных проблемах. В отличие от тех же «Паразитов», этот фильм вряд ли подойдет широкой публике: Рюсукэ Хамагути не торопится, и, например, одну треть трехчасового фильма занимает пролог, так что только к 50-й минуте фильм открывается начальными титрами. Он буквально снимает кино о том, как ставят спектакль, поэтому в «Сядь за руль моей машины» большое внимание уделено именно постановочному процессу: кастингу, который не обходится без сюрпризов для главного героя, читкам сценария, долгим репетициям. «Дядю Ваню» центральный персонаж, Юсукэ Кафуку, знает в прямом смысле от и до – его жена (Ото Кафуку) записывала реплики на диктофон, а свою часть он всегда безошибочно читает про себя и часто прослушивает текст (который, к слову, часто попадает в свое время, отражая переживания героев) снова и снова в «Саабе». Из любимой красной машины, театра и семьи состоит его размеренная жизнь, пока внезапная смерть супруги все не меняет.
Вообще, Юсукэ Кафуку на пробу оказывается довольно равнодушным к жизненным потрясениям: он сохраняет хладнокровие, когда застает жену с другим, не выдает эмоций на ее похоронах и за весь фильм, кажется, только дважды теряет самообладание, увидев на кастинге любовника Ото и под финал, обсуждая прошлое со своим водителем. Последний – точнее, последняя – играет в развитии сюжета немаловажную роль, хоть и появляется только к середине повествования и бóльшую часть молчит. Мисаки Ватари постоянно носит кепку, водит с десятого класса и безоговорочно выполняет свою работу, но за ее молчанием, как оказывается позже, скрывается тяжелая история, которая вполне может дать фору тому, что пережил главный герой. Их проблемы, впрочем, на практике оказываются созвучны друг другу – это истории о потерях, об упущенном времени, о тяжести утраты. Он ругает себя за то, что умолчал о свидетельстве измены жены, и каждый день думает о том, что мог вернуться домой раньше и (возможно) спасти ее от смерти, а она винит себя в гибели матери, после которой без денег и единого навыка, кроме вождения, отправилась подальше от дома. Эти раны не затянулись со временем, поэтому даже встретившись с бывшим любовником Ото в баре, Юсукэ предается памяти жены и видит в своем водителе погибшую дочь, а Мисаки не может начать жизнь с чистого листа. Говоря театральным языком, они в своей трагичной постановке сыграли идеальный дуэт.
«Сядь за руль моей машины» не ограничивается сюжетной линией их автомобильной драмы, и параллельно на экране развиваются другие истории: чеховские персонажи, говорящие кто на японском, кто на корейском, кто на английском, кто на языке жестов, находят выражение для личной боли даже без слов, обрастает деталями, не всегда приятными, и образ Ото Кафуку.
Рюсукэ Хамагути сделал во многом тонкий, выверенный визуально, и универсальный фильм – при всей многослойности повествования кажется, что в «Сядь за руль моей машины» рано или поздно что-нибудь да откликнется. Даже медленный темп развития сюжета компенсируется все новыми поворотами, сводящимися в одной конечной точке, все же дающей надежду на то, что раны прошлого затянутся, внутренняя пустота заполнится, и будут овации в зале театра, и жизнь, не похожая на ту, что была до. Как говорит под занавес и фильма, и спектакля чеховская Соня: «Что же делать, надо жить! Проживем длинный, длинный ряд дней, долгих вечеров; будем терпеливо сносить испытания, какие пошлет нам судьба; будем трудиться для других и теперь, и в старости, не зная покоя, а когда наступит наш час, мы покорно умрем и там за гробом мы скажем, что мы страдали, что мы плакали, что нам было горько, и Бог сжалится над нами, и мы с тобою, дядя, милый дядя, увидим жизнь светлую, прекрасную, изящную, мы обрадуемся и на теперешние наши несчастья оглянемся с умилением, с улыбкой – и отдохнем. Я верую, дядя, я верую горячо, страстно… Мы отдохнем!».
