Эксклюзив: Николас Кейдж рассказал, на что были похожи съемки фильма «Героя наших снов»

14 марта на российские экраны выходит хоррор-комедия «Герой наших снов» с Николасом Кейджем в главной роли. По сюжету его персонаж, неуклюжий профессор Пол Мэтьюс, неожиданно начинает сниться совершенно незнакомым людям, благодаря чему становится знаменитым. Он ничего не делает: просто смотрит или проходит мимо. Однако скоро сны начинают превращаться в настоящие кошмары, и разгневанные люди во всем винят недавнего любимца. Перед премьерой PEOPLETALK поговорил с Николасом Кейджем и узнал об отношении к культуре отмены, мемам и собственным персонажам. 

— Почему вы решили участвовать в проекте?

В первую очередь меня привлекло название фильма «Герой наших снов» (в оригинале – Dream Scenario. – Прим. ред.). Должен сказать, что это один из пяти лучших сценариев, которые я держал в руках. В таком порядке: «Воспитывая Аризону», «Поцелуй вампира», «Медовый месяц в Лас-Вегасе», «Адаптация» и «Герой наших снов». Я не говорю, не двигаюсь и даже не выгляжу как Пол Мэтьюс, но кое-что в нем нашло отклик в моей душе.

Помню то чувство, когда я совершил ошибку и загуглил самого себя (смеется), и я впервые увидел мемы «Николас Кейдж ищет свое д***мо». В видео была нарезка из фильмов, в которых мои герои находилась в разных кризисных ситуациях. Я стал мемом. Тогда я понял, что не могу остановить это. Их так много, и становится все больше. Тогда я сказал себе: «Парень, ты ничего с этим не сделаешь». Когда я читал сценарий «Герой наших снов», все эти чувства нахлынули на меня. Я понял, что могу использовать этот опыт. Ведь мой герой Пол тоже снится всем этим людям против своей воли и никак не может повлиять на это. За [технической] работой над внешним видом, голосом, мимикой персонажа были мои подлинные эмоции.

— Если бы вы стали преподавать в университете, как ваш герой, то каким вы были бы учителем?

Знаете, мой герой Пол как раз тот тип преподавателя, который умеет вдохновлять людей. Другое дело, что в академической среде также есть сильный дух соперничества, а не только в спорте, как мы привыкли думать. Между учеными в университетах идет настоящая борьба, кто умнее и так далее. Думаю, этот момент вызывал фрустрацию у моего героя, несмотря на то что студенты как раз искренне его любили. В этом смысле он действительно классный педагог. Что же касается меня, то себя я вижу скорее в роли ученика, чем учителя. Я никогда не назову себя мастером чего-либо. В моей фильмографии есть работы, на которые, как считали некоторые, я был не способен или не подхожу по типажу. Например, экшн или приключенческие фильмы. Может, эти люди правы, но знаете что? Зато я научился многому как актер. Лично мне вообще гораздо ближе натурализм, как в «Двойной страховке» Билли Уайлдера или фильмах с Эдвардом Г. Робинсоном, чем современные блокбастеры. Мне нравится темп повествования и музыка, которые я хотел бы видеть в новых фильмах. Или вообще что-то абстрактное вроде сюрреализма. Мне нравится, когда в кино переплетаются разные формы искусства. Но также важно, чтобы за внешними аттракционами в фильмах была душа.

— Верите ли, что сны имеют особенное магическое значение?

Ученые не придают большого значения снам. Мне часто снятся сны, особенно кошмары. Думаю, они могут много дать нам в плане опыта. Например, мне снится, как я нахожусь внутри падающего самолета. Все настолько реалистично, что я просыпаюсь с тяжелым чувством. И эти эмоции я могу использовать в своей актерской игре, чтобы сделать сцену правдоподобной.

— Как вы сами объясните, почему ваш герой появляется в снах других людей?

Мне кажется, что Пол поначалу расстраивается, что он ничего не делает во снах. Он просто пассивный наблюдатель.

— В «Герое наших снов» поднимается тема культуры отмены, а что вы сами думаете об этом?

По правде говоря, для меня в сценарии главной темой был феномен славы и известности как таковой. О том, как какие-то мемы становятся вирусными. Что же до реакции людей на моего героя, то я объяснил себе это коллективным бессознательным. Технологии позволяют информации быстро распространяться. Я не задумывался о культуре отмены в этом смысле. Но я верю, что зритель всегда прав. Если они так видят, значит, это есть.

— Если бы вы могли выбрать любого человека на земле, то кого бы вы хотели видеть в своих снах в течение целого года?

Все просто: жену и детей. Тех, с кем я провожу свободное время вне сновидений. С теми, кого люблю.

— Вам нравится смешение жанров ужасов и саспенса с комедией?

— Обожаю! Это мое любимое сочетание. Это безумие, но играть это очень интересно.

— Какие у вас любимые фильмы студии А24?

— Все, которые снял Ари Астер. Я бы назвал его работы причиной, по которой я решил снова делать независимое кино. Да, они ограничены бюджетом, но в них больше свободы творчества. Ты создаешь что-то новое, оригинальное, креативное. Студия А24 дает зеленый свет тем сюжетам, за которые не берутся крупные студии. Но независимое кино также может стать прибыльным, например «Поцелуй вампира» и «Без лица». Помню, я экспериментировал с традициями немецкого экспрессионизма, немого кино и современными тенденциями. Например, когда мой герой сходит с ума и употребляет запрещенные вещества, а зритель не понимает, правда ли он вампир или нет. Такой сюр. И потом появились те самые мемы с моим героем. 

— Что вы думаете о технологиях, стирающих грань между сном и явью? Взять хотя бы искусственный интеллект…

Вообще, я открыт новому, но искусственный интеллект меня немного пугает. Мне бы не хотелось, чтобы герои, которых я сыграл, жили сами по себе даже где-то в компьютере. Такие вещи нужно контролировать.

— В «Невыносимой тяжести огромного таланта» ваш герой Николас Кейдж встречает более успешную копию его самого из прошлого. Есть ли у него что-то общее с вашим персонажем из «Героя наших снов»? Взять хотя бы то, что им обоим приходится столкнуться с обратной стороной известности…

Прежде всего, Пол Мэтьюс – это не я, Ник Кейдж. Сыграть его мне помог жизненный опыт. Что же касается «Невыносимой тяжести огромного таланта», то это был вызов и вообще самое страшное, что я когда-либо делал. Знаете, мы, актеры, вообще-то хотим спрятаться за персонажами. Нужно быть отважным, чтобы сыграть самого себя. И еще момент, когда тебе дают сценарий, показывая тебя, а ты читаешь и думаешь, что нет, это не про меня. У моего персонажа Ника Кейджа есть дочь, а у меня на тот момент нет. И я не стоял перед выбором: карьера или семья. Для меня семья всегда на первом месте. Тогда режиссер Том Гормикэн сказал мне: «Да, но тогда у нас не будет истории». Признаюсь, в какие-то моменты я вовсе чувствовал себя униженным и хотел закричать ему: «Да что ты вообще делаешь со мной, чувак?» В общем, это опыт, который я не хочу повторять. (Смеется.)