17-летняя Туся родилась в небольшой деревне Волгоградской области в семье фермеров, Жоры и Маши, и они вряд ли когда-то могли представить, что за жизнью их семьи будет следить больше миллиона человек (именно столько фолловеров подписаны на аккаунт их дочери @tysya в Instagram).
Два года назад она завела блог, в котором рассказывала о пережитой анорексии, потом начала записывать забавные видео о деревне и говорить о принятии себя (это основная тема ее страницы и сейчас), а теперь Туся стала еще и YouTube-блогером: за ее каналом следят более 200 тысяч человек, а видео (интервью с блогерами и влоги) набирают по полмиллиона просмотров. В общем, в 17 лет эта малышка даст фору многим звездам Instagram!
В эксклюзивном интервью PEOPLETALK Туся рассказала о популярности в соцсетях, личной жизни и анорексии.
Об Instagram, YouTube и критике
Когда я начала вести блог, никому не говорила об этом – мне было дико стыдно и страшно. Мои ровесники писали посты в Instagram, где высмеивали меня, говорили, что я ловлю хайп на анорексии. Но я завела блог не с целью заработать, а просто для того, чтобы рассказать свою историю. Конечно, руки опускались, потому что осуждение было со всех сторон: не только от ровесников, но и от взрослых людей тоже. Со временем я поняла: чтобы тебя не критиковали, нужно ничего не говорить и быть никем.
В начале пути я как-то нащупывала, из чего строить личный бренд, какой создавать образ, и говорила, что, мол, я малышка из деревни, мне 15-16 лет – на таких фишках продвигаться намного эффективнее, но я пересмотрела свой взгляд на жизнь, и эта наигранность надоела. Я слишком долго была в гонке с другими блогерами.
О заработке
Всегда по-разному. Блогерство – это что-то непостоянное: летом я заработала 500 тысяч от силы, в сентябре – почти 5 миллионов. У меня огромные цели, которые требуют вложений: много денег уходит на съемки YouTube-шоу, на продвижение, помощь родителям. Я пытаюсь ввести привычку и откладывать 10 % зарплаты – все равно нужна подушка безопасности.
В постах я никогда не делаю рекламу, продаю только Stories – за нее беру 100 тысяч. У меня много запросов на рекламу, я мало кого беру: только проверенных, классных, хороших блогеров или продукты.
Чтобы я себя чувствовала комфортно, в месяц мне нужен миллион: пятьсот тысяч трачу на зарплаты команде, родителям даю сто тысяч минимум, себе оплачиваю поездки.
Первой дорогой покупкой, о которой я мечтала, были кожаные сапоги с камнями Lauf за семь тысяч (представляешь, за семь – тогда это очень много казалось!).
Об анорексии и орторексии
Я смотрела с детства на идеальных кукол, потом на блогеров, на группы «ВКонтакте» вроде «Типичной анорексички», «90/60/90», и маленькая Туся во всем хотела выглядеть так же. Девочки думают, что диета на 200/400/800 ккал – это рабочая штука, но она убивает все.
Немногие понимают, что анорексия – это не костлявые девочки, это психическое заболевание, а худоба – только его последствие. Даже 100-килограммовая девочка может быть анорексичкой, и это еще страшнее, потому что большинство могут быть больны и не подозревать об этом.
Лично я хотела сбросить буквально два килограмма (притом что у меня не было лишнего веса), сделала это за неделю, мне понравился такой темп, и я не могла остановиться, худела дальше и через два месяца сбросила уже десятку. Мой минимальный вес был 29,9 килограмма при росте 152 сантиметра.
Родители не понимали, что происходит и что с этим делать, сажали меня за стол с картошкой и мясом. Чтобы их обмануть, мол, я поправляюсь и не продолжаю худеть, я надевала два слоя одежды, халат, в карманы засовывала телефоны, камни. Когда все раскрылось, я отчетливо помню эту картину: мама просто упала на пол и рыдала, папа заплакал. Я головой понимала, что так продолжать нельзя, что я буквально исчезаю, смотрела с ужасом на свои выпирающие ребра, но остановиться не могла, потому что нравился сам процесс похудения.
Из-за недоедания появились жуткие проблемы со здоровьем: по женской части, трескалась кожа, с безумной скоростью росли волосы на теле и клочками выпадали с головы, ногти стали ломкими, желудок постоянно колол, голова болела, была апатия.
Я сначала болела анорексией восемь месяцев, потом из этой крайности ушла в другую и еще два года страдала орторексией – это одержимость здоровым образом жизни. Именно тогда я начала вести блог.
На Новый год (когда я как раз похудела на 10 килограммов) я столкнулась с компульсивным перееданием – просто смела со стола все, что видела. Меня тошнило, я набрала за каникулы несколько килограммов и из-за этого стала загоняться еще больше. Потом была еще более запущенная анорексия, серия перееданий, и в конце концов мне надоело смотреть на слезы родителей. Я полезла в Интернет и узнала, что можно накачаться, можно питаться правильно, начала считать калории, есть здоровую и нормальную пищу. Это было спонтанно, но это тоже была в своем роде крайность: я тренировалась по два часа в день, ела слишком чисто, читала каждый состав дотошно.
Сейчас я пришла к абсолютному равнодушию в вопросе того, как я выгляжу и что делаю со своим телом. Главное – здоровье и осознанность. Красота не в тонкой талии, длинных худых ногах или скулах, а в наших особенностях – это и есть, наверное, принятие себя.
О деревне
Из деревни я взяла простоту. Да, в нашей деревне ходит много сплетен, да, у нас все друг друга обсуждают, потому что все друг друга знают, но простота есть в каждом – это и есть одно из деревенских качеств. Я легко общаюсь с людьми, завязываю разговор, а раньше вела себя наигранно.
О родителях
Папа с детства рос в стереотипах о том, что мужчина должен быть главным в семье: если нужны деньги – зарабатывает сам, работает фермером (у него небольшая площадь полей). Он болеет диабетом, ему тяжело, но он работает день и ночь в поле.
О личной жизни
Мой парень, Антон, работает у меня. Это был тяжелый путь, потому что его друзья стебались и продолжают стебаться из-за этого над ним. Конечно, они делают это в шутку, но ему все равно обидно, хоть мы и прорабатывали эту проблему.
Он с детства качается, мечтал быть тренером. Но, как и все деревенские, выбрал более доступную профессию, пошел на электрика и перевелся на заочное отделение. Параллельно он изучает азы операторской работы и все-таки хочет получить диплом тренера.
Он постоянно говорит мне, что я красивая, очень помогает – мне кажется, у каждой должен быть свой Антошка, который будет говорить, что она красивая даже с целлюлитом.