Гид по московскому искусству 90-х: колумнист PEOPLETALK и автор канала «Бахчисарайские гвоздики» о расцвете рейвов, «Облачной комиссии» и творческих перформансах

«Бахчисарайские гвоздики» – просто и интересно о культуре и искусстве

Эра супергероев. История и истории большой арт-тусы 90-х

Вспоминая о московской арт-тусе девяностых, стоит прежде всего сказать, чем она вообще была. Ведь 32 года назад никаких центров современного искусства, грандиозных выставок, арт-бизнеса и прочего еще не существовало. Мейнстримом же все еще правил соцреализм, разбавляемый перестроечным китчем и внезапно «открываемой» классикой модернизма и авангарда.

Дела тогда делались в заброшенных зданиях и на частных квартирах, на розданных под мастерские чердаках и подвалах, ну и к 1991 году изредка в галереях. Последние как раз тогда впервые и появились: в июле 1988 года открывается «М’Арс», а в следующем году Айдан Салахова вместе с Евгением Миттой и Александром Якутом создают «Первую галерею». Андрей Ерофеев в том же году начинает собирать первую государственную коллекцию современного искусства в Музее-заповеднике «Царицыно». Наконец, в ноябре 1990 галерею открывает главный куратор эпохи: Марат Гельман *.

Впрочем, подпольная жизнь в начале времен гремела куда громче первых и слабых писков бизнеса. Уже, казалось, уходили в прошлое старшие титаны-концептуалисты (вроде Монастырского и даже Пригова), отгремел вместе с запретом на свободный вывоз искусства и западным русским бумом стремительно «поднявшийся» в 1987 – 1989 годы сквот на Фурманном, в воздухе веяло свободой и простором, который нужно было срочно чем-то заполнить.

Заполнили его по старой русской литературоцентричной традиции словом. И слово было из трех букв. Так, с явлением на сцену первых супергероев эпохи девяностые и начались.

18 апреля 1991 года на Красной площади в окружении панков с Гоголевского бульвара появились Анатолий Осмоловский, Григорий Гусаров, нынешний главный редактор The Art Newspaper Russia Милена Орлова и нынешняя кураторша архива «Гаража» Александра Обухова. Они быстро легли на землю, написав своими телами известное слово (черточкой над «й» пришлось стать случайному прохожему). Cфотографировал тела на площади корреспондент «МК». Власти возбудили уголовное дело о хулиганстве. Но под давлением «ПЕН-Центра», общества «Мемориал» и Андрея Вознесенского дело быстро кончилось. А вот супергерои только начались.

5 сентября 1991 года на чердаке дома на углу Трехпрудного и Южинского переулков состоялась выставка «Милосердие» бывшего ростовчанина Авдея Тер-Оганяна и бывшего киевлянина Константина «Винни» Реунова. Так началась публичная история «Сквота на Трехпрудном»: в захваченном художниками доме (до них на этой заброшке отвисали музыканты «Гражданской обороны») выставки проходили каждый четверг. За менее чем два года чердачной жизни прошло 95 выставок. Кстати, когда дом отошел холдингу Гусинского, аренду стала помогать оплачивать Ольга Свиблова, отбиравшая работы для корпоративных коллекций. 

Меньше чем через год к герою Винни присоединился Пятачок. В апреле 1992 года новорожденный российский арт-бизнес столкнулся с первым грандиозным скандалом.

Олег Кулик, арт-директор и экспозиционер принадлежавшей финансисту Владимиру Овчаренко галереи «Риджина» и бригада профессиональных мясников «Николай» забили свинью за стенами галереи и раздали парное мясо всем желающим. Акция называлась «Пятачок дарит подарки». Возмущенная общественность слетелась на бесплатное мясо.

Защитники животных проводили перед галереей демонстрации, а знаменитый писатель Юрий Нагибин на страницах газеты «Труд» возмущался «зажравшимися нелюдьми» и «выродками» из «церкви Сатаны», растерзавшей «тщательно отмытого поросенка». Кстати, приурочено все было к парламентским дебатам об отмене смертной казни.

Тут и новое явление случилось. В городе объявился уже не такой молодой (больше 35-и), но горячий и весьма драчливый алматинец. Позагорав пару лет на тель-авивских пляжах, Москву приехал покорять Александр Бренер. В апреле 1993-го он пришел в восторг от картины ван Гога в Пушкинской (превратив этот «восторг» в главный экспонат), а в сентябре уже провел свою первую персональную выставку. Она проходила в галерее Гельмана * и называлась «Мое @#$%^!».

Ну а к концу 1994 года звезды наконец совпали в нужном положении. Бренер, Кулик и Гельман * объединились и провели на Малой Якиманке, пожалуй, самую символичную акцию супергероического времени – «Бешеный пес, или Последнее табу, охраняемое одиноким цербером».

«Охраняя перед дверью галереи М. Гельмана * девальвированные ценности и понятия – «искусство», «шедевр», «талант», «просвещенная публика», – потерявший всяческие ориентиры, обнаженный, на морозе, Кулик лаял, метался на цепи, сбивал с ног зрителей и кусался. В качестве охраняемого им «истинного произведения искусства» выступил Александр Бренер, поэт и художник-бунтарь. Охрипнув от лая, не чувствуя холода и опасности, Кулик бросился в конце концов в гущу проезжавших машин. Ему удалось остановить поток машин», – книга «Ничто нечеловеческое мне не чуждо», Олег Кулик.

Эпоха вошла в зенит. А значит, начала клониться к закату. В 1995 году Олег Кулик решил баллотироваться в президенты от «Партии животных», но, подав в Центризбирком подписи мух, тараканов и кошек, был оттуда вышвырнут. В 1996-м из России уехал Александр Бренер, в 1998-м после возбуждения уголовного дела за акцию «Юный безбожник» бежал Тер-Оганян, а в 1999-м после давления спецслужб за вывешивание баннера на мавзолее Ленина навсегда погрустнел Анатолий Осмоловский.

Впрочем, не супергероями едиными…

Пока умами арт-масс правили акционисты, одновременно с ними в городе происходили и другие не менее интересные процессы.

В 1990 году ребенок из многодетной луганской семьи, выпускник школы-интерната и отделения дизайна интерьеров Строгановки Александр Петлюра основывает на Петровском бульваре «Заповедник искусств», собравший грандиозную коллекцию костюмов и ставший центром новой авангардной моды. В 1995 году к нему на этом поприще присоединяется и приехавший из Петербурга мастер перевоплощений Владимир Мамышев-Монро, и первая же его выставка «Жизнь замечательных Монро» становится для художника знаковой – образы Мэрилин и Адольфа Гитлера входят в «золотой фонд» его имперсонаций.

Партии акционистского «супергероизма» идейно противостоит «партия» младоконцептуалистского комфорта, дивана и тапочек: в Москве барствуют инспекторы группы «Медицинская герменевтика» – молодые Павел Пепперштейн и Сергей Ануфриев путешествуют по лабиринтам «Пустотного канона», публикуют журнал Obscuri Viri, изменяют сознание и до изнеможения танцуют на рейвах. Дело идет к написанию (свежепереизданной) «Мифогенной любви каст». А их друзья формируют «Облачную комиссию» – и десять лет в количестве ста человек наблюдают за облаками и классифицируют их.

Ну и наконец, о рейвах – они стали не только местом моднейшей молодежной тусы, но и местом, где впервые смогло себя проявить российское цифровое искусство. Там экспонируют работы первого мультимедийного художника – также переехавшего из Петербурга участника курехинской «Поп-механики» и новиковского «Пиратского телевидения» Сергея Шутова. А еще Москва становится одним из значимых мировых центров народившегося нет-арта. В 1996 году Александр Шульгин и Оля Лялина публикуют в «Коммерсанте» манифест сетевого искусства. А ее сайт «Мой парень вернулся с войны» оказывается важнейшим произведением нового технологического жанра.

* Признан в РФ СМИ-иноагентом