Легализация не защитит нас, но заставит платить налоги: пять реальных историй девушек из элитного эскорта, проституции и доминирования

Помнишь, как пару месяцев назад все обсуждали сериал «Рынок шкур» Сарика Андреасяна с Павлом Прилучным в главной роли? За это время проект сменил название на «Жизнь по вызову», а на днях вышел эксклюзивно в KION. И хотя история о рынке эскорта стара как мир, эта точно должна тебя удивить. Как минимум потому, что для съемок авторы взяли несколько десятков интервью у представительниц индустрии, «непарадная» жизнь которых далека от выставочных картинок в социальных сетях – это, как рассказывал Сарик Андреасян в нашем интервью, не про романтизацию проституции, а про то, к каким последствиям она может привести. Одни приходят на рынок сексуальных услуг и эскорта из-за нужды, другие – в поисках легких денег, третьи признаются, что искали «определенный вид отношений». Чем это заканчивается? Мы собрали пять реальных историй. 

Екатерина

Мне было 17 лет, когда я ушла из дома и съехалась с парнем – ему было под 30. Перебивалась мелкими подработками: брала книги и ходила их предлагать по офисам, заводам. Иногда снимала мужчин в кафе. Денег практически не было, чувствовала себя настоящей нахлебницей. Пробовала устроиться на работу по объявлениям в местной газете, но мне везде отказывали, и я обратилась к сутенерам. Пришлось всех обмануть, потому что далеко не все занимаются продажей несовершеннолетних девушек, даже если они сами хотят. Сутенерам важен только возраст, сама девушка может быть любой, даже наркоманкой, алкоголичкой, топ-моделью или с инвалидностью.

Как говорится: «На каждый товар найдется свой покупатель». 

В секс-работе зарплаты нет. Какой объем ты выполнишь – столько и получишь, чем больше проведешь встреч, включишь дополнительных услуг – тем больше доход. Для хорошего заработка нужно заказывать рекламу на различных ресурсах, удерживать как можно больше постоянных клиентов. Сейчас стало очень популярным создавать свои каналы в Telegram и приватные с эротическим контентом, где продают фото и видеоматериалы. Есть школы по эротическому массажу, но нет для эскортниц – только YouTube с обучающими видео. Пандемия способствовала моему развитию в сфере, я открыла для себя виртуальные услуги, изменила прайс, сделала новые фотографии, показала лицо (раньше оно было скрыто). С начала спецоперации проблем прибавилось – клиенты уехали за границу, уходовые процедуры стали дороже, трачу около 50 тыс. в месяц. Помимо гинеколога хожу на обычные плановые осмотры, сдаю все анализы, при любом симптоме – сразу к врачу. Не помню, сколько получала на старте, когда брала 350 рублей за час. Сейчас зарабатываю свыше полумиллиона в месяц. 

В секс-индустрии нужно быть готовой ко многому: я сталкивалась с насилием и преследованием.

Моя знакомая работала в Бахрейне и попала в сексуальное рабство – их держали в отеле, принуждали к интиму, не платили деньги. Благо, получилось сбежать.

Когда-то я работала на горячей линии в «Пятерочке», мне звонили пожилые люди и жаловались на жизнь. Казалось бы, человек звонит тебе, чтобы жаловаться на просроченный продукт, а потом начинает рассказывать, что он ветеран ВОВ, что у него маленькая пенсия – это сложно. Так и проституция – тяжелая психологическая работа, отнимающая много энергии.

Анна

Сейчас я работаю доминатрикс и развиваюсь в сторону консультирования, люблю помогать девушкам раскрывать их сексуальность, шарм и уверенность в себе. Но если бы мне в прошлом предложили позицию контент-менеджера и зарплату от 250 до 300 тыс., я согласилась бы, не раздумывая. На меньшую сумму – нет.  

Сейчас я привыкла к определенному образу жизни и не хочу от него отказываться, но эскорт – тоже не сахар. Я пришла в него от нужды: в 2017-м после переезда в Москву работала в офисе и по собственной глупости набрала долгов. Сначала был один кредит, потом другой, потом в дело пошли микрозаймы, о которых я рассказала родителям, на что они просто развели руками: «Ты сама виновата. Пока не отдашь все долги до копейки, не появляйся на пороге». С тех пор за одним столом мы больше не сидели. 

Нужно было заработать побольше и поскорее, поэтому начала заниматься проституцией. Когда вы берете микрозайм и задерживаете платеж, вас тут же начинают терроризировать звонками, а долг растет ежедневно – я переживала, что из-за этого у родителей и младшей сестры будут проблемы.

Наверное, мне хотелось себя наказать и отдать все, независимо то того, насколько это будет травмирующий опыт.

Когда расплатилась по счетам, ушла из сферы и поняла, что не стоит держаться за отношения с родителями, которые оставили тебя одну в беде.

У меня высшее техническое образование, я росла в благополучной семье и чего я уж точно не ожидала, так это того, что однажды начну заниматься сексом за деньги.

Сейчас это позади, я прохожу лечение у психиатра и посещаю психотерапевта. С родителями обмениваюсь только поздравлениями по праздникам. Они, конечно, не одобряют мою работу, но и сказать ничего не могут, просто знают и все, а так тема моего дохода никогда подробно не обсуждалась. Мы живем в разных городах. Я не боюсь преследований. Более того – «пускать корни» в России я не собираюсь. Мне вообще плевать, что скажут люди, я уже слишком толстокожая для этого. 

Ангелина Робигуд

Я начала работать в эскорте, когда мне был 21 год. До этого 2,5 года состояла в спонсорских отношениях, жила не в Москве, профессионально занималась большим теннисом.

Мне был нужен определенный формат отношений с мужчинами, где все четко, конкретно, без волокиты в виде переписок и пустой траты времени.

Отношений мне на тот момент не хотелось, как и встреч на одну ночь непонятно с кем. 

Сразу начала работать на себя, никаких сутенеров и посредников – так намного безопаснее и комфортнее, потому что я сама выбираю клиентов, диктую правила, могу предварительно созвониться, пообщаться и отказать. Например, если речь идет об услугах, которые я не практикую.

У меня свой пул клиентов, много постоянных. Все они воспитанные и щедрые мужчины, половина из них женаты, все избегают публичности. Если делить по роду деятельности, то 40 % – IT-индустрия, 30 % – строительство, 10 % – финансисты, юристы, 10 % – различный бизнес, 10 % – медицина, наука, спорт и другие сферы, менее 5 % связаны с чем-то нелегальным.

По возрасту деление такое: от 30 до 45 лет – 50 %, до 30 лет – 30 %, старше 45 лет – 20 %. Мои клиенты часто дарят подарки, самые дорогие – шуба или поездка на Мальдивы, правда, не знаю, что дороже.

В эскорте машины и квартиры дарят намного реже украшений и одежды, это скорее про отношения.

В эскорте я зарабатывала по несколько сотен тысяч в месяц, когда начала заниматься секс-работой – цифра превысила семизначную. Мой ежемесячный доход формируется из почасовой оплаты, обычный сценарий – это классический секс, оральный, массаж по желанию. За остальное придется доплачивать сверх суммы. 

Не люблю пластические операции, поэтому трачу деньги только на косметологические процедуры и косметику – где-то от 50 до 100 тыс. в месяц.

После начала спецоперации много обеспеченных мужчин уехало за границу, общая покупательная способность снизилась. Поэтому многие эскортницы поехали в Дубай за большими деньгами. За границей в основном работают через менеджеров: девушек выбирает заказчик, и они едут на заказ, а менеджеру потом отдают процент. Также есть клубные системы, где девушки работают за меньшие бюджеты, но это опасно.

Худшее – могут пожизненно депортировать или забрать в сексуальное рабство. Такое бывает, когда девушки едут в «туры» и отдают организаторам свои паспорта.

В ближайшее время я не хотела бы менять профессию, при этом не могу сказать, что секс-работа – это легкие деньги. Быстрые, но не легкие. У успешной девушки должен быть ряд требуемых качеств и главное – искренний кайф от работы, умение заниматься сексом с посторонними людьми. Если этого не будет, то получится адское насилие над психикой. 

Екатерина 

Мне было 17 лет, в «фирму» я пришла через подругу. После этого несколько лет работала с разными сутенерами, самый негативный опыт в жизни получила именно с ними. Им все равно, какой клиент или что происходит с их работницей, – они врут, наживаются на девушках, не защищают их, манипулируют, угрожают, часто не дают уйти. Поэтому спокойнее работать индивидуально, чтобы самостоятельно фильтровать клиентов: если меня смущает тон разговора, я отказываюсь от встречи.

Мои клиенты – обычные мужчины, каждый хочет своего.

Кому-то нужно общение, другим – секс, некоторые просто хотят снять стресс. Бывают бедные и очень богатые, щедрые и скупые, холодные и ласковые. У кого-то нет времени знакомиться и заводить отношения, а кто-то хочет воплотить сексуальные желания втайне от жены. Целевая аудитория – клиенты среднего возраста, он индивидуальный предприниматель, чаще не женат, много работает. Очень взрослых около 20 %, много молодых, любящих унижения и оральные ласки в мою сторону.

Я боюсь легализации в нашем государстве, уверена, что будут притеснения, унижения, налоговые поборы. Для начала надо решить вопрос полового воспитания, вводить психологию в школьное обучение на базовом уровне, допускать только профпригодных учителей к работе. Надо образовывать людей, потому что тема проституции очень стигматизирована, я чувствую ксенофобию постоянно. 

Олеся

Первым опытом был визит в интим-салон лет 20 назад: после университета приезжала в квартиру с несколькими девушками, но меня мужчины выбирали редко, я была скромной. Однако первый же ценитель неопытных интеллигентных студенточек рассмотрел меня в толпе и на второй же встрече сделал предложение, от которого я не смогла отказаться: стать его любовницей и встречаться только с ним за огромную (как мне тогда казалось) сумму в месяц. Мы встречались по два раза в неделю на пару часов около пяти лет. Я уже окончила университет, нашла работу в офисе, но продолжала знакомиться с щедрыми мужчинами везде и всегда не просто так, а «за подарочки». В 2014-м меня уволили из офиса (новое руководство чистило ряды), и мне уже ничто не мешало всецело посвятить себя проституции, я показала свое лицо, сделала фото ню. Думала отдохнуть после стрессового увольнения, но в первые же месяцы заработала так много, что пути назад уже не было.

У меня много клиентов, все разные. Только одну закономерность заметила: чем моложе девушка, тем более взрослые мужчины к ней тянутся, и наоборот – чем старше дама, тем больше у нее юных клиентов.

Опыта сотрудничества с сутенером у меня практически не было, только те пару дней в салоне в студенческие годы.

С тех пор, как появились Интернет и интимные сайты, я вообще не вижу смысла платить часть прибыли какому-то посреднику – я все могу сама. 

Когда я пришла в бизнес лет девять назад, хотела легализации: чтобы не бояться полиции, чтобы не попадать на «закупки» (подставных клиентов. – Прим. ред.) и чтобы девушки не боялись обращаться в органы, если их обидел клиент. Меня тогда удивило, что все опытные проститутки против этого, но теперь понимаю, что они были правы: легализация не даст нам никакой защиты, но заставит платить налоги.

Более того, моя ситуация очень нетипична – у меня нет родителей и детей, я вне социума и не боюсь афишировать свою профессию, мне не перед кем краснеть.

Но у большинства наших девушек есть семья, друзья, которые не в курсе их деятельности, и если эта информация станет общедоступной, то позора и осуждения окружающих не избежать.

Поэтому такие девушки не захотят легализоваться и будут дальше работать нелегально, что может повлечь более суровые последствия.

По приблизительным оценкам (посчитать наверняка невозможно – на официальном уровне этот «бизнес» запрещен), в России с рынком секс-услуг связаны от 1,5 до 4 миллионов девушек. Это практически в пять раз больше, чем было в начале нулевых – тогда, по данным МВД, интимные услуги за деньги оказывали около 350 тысяч женщин ежегодно. Падение нравов? Охота до больших денег? Скорее погоня за красивой жизнью, которая встречается в социальных сетях через один пост – тот самый бесплатный сыр в мышеловке. На самом же деле, за глянцевыми картинками часто кроются грязные и жуткие истории, о которых не принято рассказывать публично, но без которых в 99 % случаев невообразима профессия, эксплуатирующая имитацию отношений. И хотя можно придумать тысячи и миллионы причин «против», нули возле знака доллара, увы, все чаще берут свое. Один – ноль, здравый смысл.