В середине июня стало известно: Леван Горозия (33) aka L’One еще в марте 2019-го ушел из Black Star, участником которого он был с 2012 года. Тогда рэпер заявил в Instagram: «Мои уже бывшие партнеры, вместо слов благодарности, хотят забрать у меня мои песни, хотят забрать мое имя. Они решили, что могут запретить мне петь песни, написанные мною же. Оплаченные моим же трудом. Они хотят забрать у меня возможность выступать. Они хотят мне заткнуть рот, чтобы общество не узнало всю информацию, которой я обладаю. Но… Я не тот человек, который это им позволит» (здесь и далее: орфография и пунктуация авторов сохранены — прим. ред.).
Основатель Black Star Тимати (35) сразу же ответил: «Подписывая контракт, ты же читал пункт про то, что весь контент произведённый за эти годы, это собственность компании. Ты же в трезвой памяти его подписывал, своими руками. Я бы с удовольствием тебе бы его передал, если бы ты хоть раз набрал и со мной встретился и поговорил, а не прибегал в офис с толпой невнятных «юристов». Теперь желания расставаться с тобой полюбовно нет». И на днях L’One подал в суд на лейбл и его гендиректора Павла Курьянова (он же Пашу).
А сегодня Леван впервые дал большое интервью порталу, рассказал Meduza, почему решил уйти из Black Star, как относится к Тимати, о творческих планах и уходе Егора Крида. Собрали самое важное!
Об уходе из Black Star
«Я решил уйти намного раньше чем в этом году. Но в этом году закончился контракт, и я решил его не продлевать. Я сам пишу свои песни, сам нахожу музыкантов. Я дружу со многими режиссерами, которые снимают мне видео, я полностью прорабатываю промоушен каждого своего альбома. То есть я [целиком] генерирую свое творчество со своей командой людей.
Существует лейбл, который предоставляет свои услуги в популяризации, продвижении, пиаре, за что он получает свои деньги [от артиста], безусловно. Но я давным-давно сам перешагнул эту ступень [когда требуется помощь]. Я приблизительно понимаю, как хочу двигаться; например, не кататься весь год по гастролям, а ездить только весной и осенью — этого было бы достаточно. Мне 34 года, я достаточно уверен в своих силах, у меня очень много творческих друзей, которые готовы сделать что-то новое. Это причина, по которой я не стал продлевать контракт.
Я уже два года назад пришел к ребятам и сказал, что нам пора прекращать наши отношения. Но я должен сказать, что если бы мне предложили подписать этот контракт на тех же условиях семь лет назад, [понимая все его нюансы] я бы его подписал. Это были отличные семь лет, мы отлично работали, где-то дополняли друг друга, где-то помогали. Я не жалею об этих годах.
Но я никаких произведений при подписании этого договора конкретно им не передавал — это агентский договор, по которому они получали деньги с дохода, а все расходы вычитали с меня. Получается, что за каждую студию, каждую музыку, каждого сессионного музыканта, каждые съемки видеоклипа, за все происходящее в творческой жизни проекта LʼOne заплатил я. Со своих денег, которые я зарабатывал на концертах, на продажах, на всем остальном.
Это был не один разговор. А очень долгий процесс, самая активная фаза [переговоров] началась в ноябре [2018 года]. Были встречи один на один, с двумя, тремя [основателями лейбла], я присутствовал на всех встречах. Они предлагали условия, я предлагал условия. Последнее, что они мне предложили, меня не устроило. Они предложили мне разрешение петь мои собственные песни, которое они могут забрать в любой момент. Но всегда ходить и оглядываться — это странно. Особенно притом что ты эти песни написал сам. И я отказался».
Об отношении к Тимати и Пашу
«Отношений никаких нет. У меня много хороших воспоминаний обо всей этой истории, я до последнего не хотел выводить это в публичное поле. Но когда ты предлагаешь деньги за свои собственные песни, а тебе их не продают, даже просто не называют цену, это странно.
У меня есть юристы, которые, если у нас возникает необходимость, посылают [лейблу] запросы. Сейчас мы получили ответ только на один из пяти запросов. Я спокойно дальше занимаюсь творчеством, я уже эмоционально пережил эту историю».
О ситуации с Егором Кридом
Напомним, в Сети ходили слухи, что сохранить имя и права на свое творчество при уходе с Black Star Криду помогли Роттенберги, которые выкупили товарный знак «Егор Крид». Сам рэпер, правда, это отрицает.
«Я думаю, что это вопрос не ко мне, а к Егору — и вмешиваться в их отношения с лейблом мне не хочется. Но, скажем так, история взаимоотношений лейбла с артистами — это не только история меня и Егора. Практически с каждым артистом, который так или иначе покидал этот лейбл, были связаны какие-то ситуации, которые не доставляли удовольствия ни одной из сторон. Пример Кристины Си или Джигана, которым почему-то взяли и заблокировали клипы. Ну и так далее.
Есть артисты лейбла, которые, может быть, хотят уйти, но видят, что происходит — как прощаются с Кристиной, как прощаются с Леваном, с какими трудами уходит Егор. Наверное, они делают выводы. А в чем разница между мной и Егором? Ну я до последнего пытался решить этот вопрос сам. И только в конце я прибег к своему праву гражданина — оспорить их заявление о правах на мои песни в суде. Каким образом Егор этот вопрос решил, я не могу сказать».
О творческих планах
«Я пишу новые песни, но это нельзя назвать новым альбомом. Это заигрывание с разным звуком. Сейчас хочется поискать что-то новое — смешать стили или поработать в другом направлении. Даже экспериментирую с электроникой немного — разгружаю мозг. И выбираю фото для своей второй фотовыставки. Во время работы над «Пангеей» я объехал весь мир, вплоть до Антарктиды, и везде старался фотографировать людей, так что хочу посвятить выставку этому пути по семи континентам. Планов очень много. Но в общем продолжу делать музыку».