— Мне скоро тридцать пять.
— И?
— И я вдруг это почувствовала.
— В каком смысле?
— Мне начал нравиться Лепс.
Таганско-Краснопресненская линия — самая загруженная в московском метрополитене. Это факт. Общепризнанный и статистически доказанный. Мне даже думать страшно, что творится в Жулебино и Выхино, но и в противоположном направлении в восемь утра — фиг влезешь и фиг уедешь. И вот, как обычно, взяла я нынче утром вагон штурмом, прижалась к какой-то чрезмерно накрашенной тётеньке… Тетенька была ниже ростом, и норовила впечататься лицом в мою светлую куртку. Я боролась с этим ее желанием, с гравитацией, — вагон болтало, а держаться было не за что, — и с проводами от наушников, которые цеплялись за всех подряд. Несмотря на абсолютную укомплектованность пассажиров в вагоне, на следующей станции люди продолжали пытаться влезть. Некоторым это даже удавалось. И вот, когда меня окончательно сплющило, — между тетенькой — впереди, и кем-то, сильно пахнущим — сзади, — Митяев с неприкрытым сарказмом запел мне в ухо: "Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались"…
Восемь утра, сырость, серость, вечная толкотня в метро, — неудивительно, что лица жителей и гостей столицы жизнерадостностью не отличаются… и вдруг: захожу в вагон на Чкаловской, и сначала даже не понимаю, — что это такое желтое…
Во всю длину прохода, раскованно вытянувшись, лежит огромная дворняга бежево-желтого цвета. И спит. И сидящие в вагоне люди с улыбкой и интересом смотрят на реакцию входящих. Те входя, замирали на секунду, а потом сами начинали улыбаться. И осторожно садились, стараясь не задеть пса, или проходили в другую сторону. Ехали, поглядывая на собаку, — и — честное слово! — никто не возмутился, не толкнул, не разбудил. Пес проснулся сам, с интересом огляделся, — все ему улыбнулись, — и вышел на Дубровке. Пошел куда-то по своим делам. А мы по своим. Но уже с другим настроением.
Щас на "Киевской": захожу в троллейбус. А впереди какой-то молодой, высокий, импозантный блондин тычет тыщей рублей в окошко водителю и просит один билет. Водитель, ясно, его с этой тыщей посылает: сдачи нет. Блондин настаивает, мотивируя тем, что у него нет других денег. И так они спорят, мешая людям пройти.
Я не выдерживаю:
— Давайте пропущу.
Блондин вежливо отказывается и пытается добиться взаимности от водителя. Я стою, дышу ему в спину, и пройти никак не могу, — там еще какой-то лысеющий низкорослый брюнет, прикладывает билет к турникету, но тот не срабатывает.
Брюнет(с надеждой глядя на меня):
— Женщина, пропустите меня, а?
— Вас-то почему? — искренне удивляюсь я, — Вы же не такой симпатичный.
Блондин оборачивается от водителя и как-то странно на меня смотрит. Брюнет тоже. Я (мысленно): "Твою ж мать!"
Расталкиваю обоих, прохожу турникет и теряюсь в салоне…
